Локация «Берег»

— Человека, который ел машонза, тшуку или кси-фу-фу-ну-ну вряд ли чем-то удивишь. Машонза — это гусеницы, правда слегка жилистые, но с красным перцем, арахисом и под виски — вполне. Тшуку — жареные термиты, а кси-фу-фу-ну-ну — личинки скарабея, поджаренные чуть-чуть на огне.

— Приятного аппетита, — поморщился Герман. — Не самый хороший разговор за таким столом и в таком обществе. Кстати, вы знаете, что Андре Мишлен, выпускавший справочник-гид для туристов сперва присваивал звезды подобным этому ресторанам по принципу — чем больше звезд, тем дороже.

— Это и сейчас соответствует истине. Но максимум три звезды присваивается. Но и кухня на высоком уровне. Согласитесь!

Герман думал о договоре, перекочевавшем в его портфель. Ему не терпелось прочитать его, сделать копию и переслать ее в Центр с соответствующими комментариями. Впервые за восемнадцать лет работы Крэйса, монотонной, приносившей информацию по крохам, казавшимся Герману не столь значительными, вдруг наметилось нечто, что могло бы стать действительно важным достижением в его разведдеятельности. И он не собирался упускать этот шанс. Тем более, что вместе с этим он мог разузнать хоть что-то о загадочных вспышках над южной Атлантикой.

* * *

Первое впечатление Крэйса от прибытия в ЮАР была надпись в такси: «Taxi whites». Герман ехал, пялился на табличку и пытался осознать, что она означает. По всему выходило — такси для белых.

«Во всяком случае, меня из машины не вышвырнут. Это хоть как-то утешает», — подумал он и покрутил головой, словно его душил воротник.

После Герман видел похожие таблички в очень многих общественных местах, даже на скамейках в парке: «Whites only». Только для белых.

В Претории, куда прилетел Крэйс, дышалось тяжело, было довольно влажно. Да еще и город находится на высоте в тысячу триста тридцать девять метров над уровнем моря. Выбрался в ЮАР Герман только в январе (улаживал дела в Париже — его коллеги, мягко говоря, недоумевали по поводу внезапного увольнения и переезда в Африку). В Претории установилась жара, около тридцати.

Уже здесь Крэйс узнал, что Бассон — бригадный генерал и командует специальным медицинским полком в армии ЮАР, выяснил, что проект еще только в зачаточном состоянии. Но у Вутера планов громадье, и он уже стянул в Преторию многих специалистов по самым разным научным направлениям, но в основном химиков и вирусологов. Разместили всех пока в гостинице.

Однако лаборатории строились, и Бассон привлекал Крэйса к закупке оборудования и к решению архитектурных вопросов, где, как и что удобнее будет располагать, вплоть до подсобных помещений, в которых будет проводиться обработка и стерилизация посуды, приготовление питательных сред, лиофилизация (способ мягкой сушки веществ) вирусов. Инкубатор и виварий. Холодильник для хранения вирусов при низких температурах.

Герман потребовал, чтобы для удобства дезинфекции стены помещений прокрасили масляной краской и только в некоторых на стены положили кафельную плитку. Окна лабораторий должны были быть направлены на север или северо-запад. Требовалась также приточно-вытяжная вентиляция в помещениях с десятикратным обменом воздуха, душевые для сотрудников, установка кипячения сточных вод при работе с опасными вирусами, централизованная система сжатого воздуха и вакуума. Стерильный бокс, масса посуды — обычной и бактериологической.

Когда Крэйс выдал все эти инструкции Вутеру, тот выглядел озадаченным и даже возмущенным.

— Вам, ученым, только дай волю. — Но увидев, как Герман хмурится, Бассон пошел на попятную: — Сделаем все, как вы скажете. Как вы говорите, надо оборудовать этот стерильный бокс?

— Одно помещение, — сухо пояснил Крэйс. — Из двух боксов, разделенных стеклянной перегородкой. Внутренний бокс — шесть на восемь с низким потолком. Дверь должна открываться в большее помещение.

— О, господи! Какие сложности, — но увидев укоряющий взгляд Германа, он поднял руки. — Сдаюсь! Знаю, что все это нужно, просто я уже закошмарился со всеми этими хлопотами. А я, вообще-то, оперирующий кардиохирург.

В процессе организации работы они сдружились, называли друг друга по имени и часто Бассон приглашал Крэйса к себе домой, угощая, как и обещал, браайфлейс и пивом. Разговаривали на самые разные темы и, Вутер, не скованный рамками приличий, беседуя со своим, теперь уже другом, Германом, допускал вольности в речи, что было сопоставимо с русским матом. Ему понравилось, что Крэйс довольно быстро освоил африкаанс и старался говорить с ним на этом языке.

Бассон живо интересовался самыми разными проблемами и науками, но сводил свои обширные познания в той или иной области к расовому вопросу. Причем делал это так ловко, что собеседник не всегда успевал подготовиться к такому повороту событий и мог быть разоблачен в полном неприятии расизма в целом и апартхейда, в частности.