Локация «Берег»

— Ты откуда здесь? — удивился Александр. Он приподнялся на локтях и огляделся. Почти сразу заметил в кустах небольшую каурую лошадь. Догадался, что девушка из ближайшего поселения берберов. — Не боишься одна?

Но Таназар чуть отодвинула складку платья на поясе и продемонстрировала узорные ножны.

— А ты откуда здесь? — она встала к нему боком и глядела чуть искоса, очевидно смущаясь.

— К тебе приехал, — пошутил он.

— Ты не мог знать, что я приду, — изумилась она. — Я еще утром сама не знала, что сюда поеду.

Заметив, что он улыбается, она не обиделась, а произнесла:

— Ты — смешной.

Насколько знал из своего пока еще небогатого опыта Александр, когда женщины говорят: «Ты — смешной» — это своего рода сигнал к действию.

Он вскочил на ноги, вспомнив о галантности.

— Мадмуазель, может, вы присядете? — заговорил он вдруг по-французски, почувствовав, как лицо залилось краской.

Девушка покачала головой и тоненький звон колечек на ее цепочках, как потом казалось Александру, оповестил о том, что бастионы пали. Некстати вспомнилась вычитанная в советской газете фразочка «оковы империализма».

Таназар покачала головой снова, но сделала робкий шажок в сторону попоны.

Через пять минут она сидела на ней, поджав ноги, и слушала французскую болтовню Александра, не понимая, как он полагал, и половины, но улавливая по интонации, что эпитеты в ее адрес лестные и ласковые.

Наконец, она сказала:

— Ты говоришь, словно мурлыкаешь. Тебе это не идет. Ты араб?

— Нет, я — русский, — он сам удивился своей откровенности, допущенной с этой берберской девчонкой.

— Русский? — переспросил она. — Это те люди, что живут в Бензерте? — Таназар оглядела его. — Белые, голубоглазые… Они жили на кораблях, а потом их прогнали и они расселились по всему Тунису.

— А ты умная девочка, — улыбнулся Кедров. — Я всегда хотел иметь умную жену.

— Этим не шутят. — Она пристально посмотрела в его глаза и отвернулась.

Он заметил, как ее смуглая щека порозовела.

— Ты далеко живешь? Давай я провожу тебя.

Она неожиданно согласилась. Вспорхнула на свою каурую кобылу и довольно резво понеслась впереди, только подол ее широкого платья развевался и хлопал на ветру. Александр не отстал.

Неожиданно ехали они очень долго, забираясь все выше в горы. Кедров понял, что это примерно на полдороге между Бизертой и Табаркой, ближе к мысу Серрат.

Они въехали в небольшое поселение, уже уставшие, во всяком случае Александр утомился. Еще на подъезде к селению он ощутил ароматы. Джем зафыркал, захрюкал, учуяв запах хлеба.

Печи стояли у берберов прямо на улице, тут же пекли хлеб. Но к запаху хлеба примешивался еще аромат сосновой смолы и сладковатый дымок курящихся трав. Проезжая по небольшой улице, Александр заметил несколько женщин — некоторые хлопотали у печей, другие, сидя прямо на земле, наносили узоры на керамическую посуду — тарелки и блюда.

Кедров знал, что берберы торгуют керамикой — видел их изделия на рынке в Бизерте. Еще в детстве его притягивали кочевники своими чудными нарядами, независимым видом, умением держаться в седле — он невольно перенял эту манеру верховой езды, что возмущало отца, который считал идеальной английскую манеру.

Тут же в пыли на дороге играли дети.

Джем едва не понес, когда на него от ближайшего невысокого домика с узкими окнами, вылетела огромная птица. Александр узнал в ней аиста. Подняв глаза, обнаружил несколько гнезд на деревьях.

— Здесь их много, — обернулась Таназар. — Весной прилетают, сердитые, клювами щелкают.

Внутренняя улица, а по другому ее и не назовешь, являлась женской территорией. Дома стояли плотно, стена к стене, глухой стеной наружу. Внешняя улица находилось в мужской епархии. Это коротко объяснила Таназар, пока они ехали к ее дому.

Во дворе их встретила невысокая женщина в таком же платье как у Таназар и принялась ругаться по-кабильски. Девушка довольно спокойно отвечала, указывая на Александра.

— Мать? — вклинился в поток брани Кедров.

— Бабушка, — отмахнулась девушка, она повернулась к ней и снова что-то резко ей выговорила.

Пожилая женщина замерла, раскрыв рот от изумления, затем кивнула Александру и, подобрав юбку, убежала в дом.

— Что ты ей сказала?

— Что ты мой любовник! — дерзко ответила Таназар. — Иначе не отвяжется.

Александр нащупал кобуру с пистолетом у себя на поясе под просторной одеждой. Дело принимало скверный оборот. Он знал, что кабилы — мусульмане-сунниты и хоть они не придерживаются таких строгих правил, как арабские мусульмане, но все же убить за попорченную девицу смогут. Сбросят со скалы, во век не найдут. Отец не переживет.

Будет лежать труп на скалах, пустельга выклюет ему глаза, генетта объест руки, ноги, лицо… Он так живо себе это вообразил, что его едва не стошнило.