Локация «Берег»

Это сегодняшнее знакомство с ведущими учеными СССР — намек на то, что мне будут всячески помогать в карьере, готовы делиться опытом, чтобы я рос профессионально, занимал в Европе ведущие посты, а, имея доступ к материалам тамошних исследований, подсказывал направление в работе здешним ученым».

«Наука ради науки» — этот постулат еще на первом курсе привлекал Александра. Но не последнее время, когда Кедров стал взрослеть и все явственнее понимал, что наука имеет только тогда смысл, когда направлена во благо конкретных людей, человечества, а еще лучше страны, которая является для тебя родиной. Быть космополитом — человеком мира, очевидно, не его путь. Человек мира — бездомный, бродяга. Лучше если она есть — Родина, пусть далекая, жестокая, незнакомая — но невероятно притягательная.

«Вот тебе и предлагают обрести этот смысл, работать для людей, для России», — убеждал он себя, чувствуя холодок внутри. Это не авантюра, это не временно, это всерьез и надолго. У Кедрова хватало зрелости понять подоплеку такого предложения.

Но и некая авантюрная жилка все же присутствовала в его характере. Он сказал:

— А как же фестиваль? Никто не заподозрит, если я буду отсутствовать?

— По этому поводу тебе не стоит беспокоиться, — оживился Бурцев. — Сходишь на пару мероприятий, помелькаешь, — он достал блокнот из кармана и пролистнул его. — Завтра на завод «Каучук» приглашаются молодые французские химики. Не знаю, почему, но тебя тоже записали на это мероприятие. Сходишь?

— Схожу, — согласился Александр. — А потом?

— За тобой заедет Дмитрий Кириллович и отвезет тебя за город. Каждый вечер будет доставлять в гостиницу, чтобы твои соседи по номеру не беспокоились. Начнут спрашивать, намекай, что нашел тут девушку. Удачная отговорка. Вызовет подшучивания, обсуждения, но не подозрения… Начнем работать.

Глава десятая

Холмы и низины, зелень довольно густая, солнце еще не слишком палящее, весеннее. Александр ехал верхом на коне. Он брал его для прогулок в конюшне отцовского знакомого. Тот держал довольно большую конюшню арабских скакунов. Этот, черный жеребец-дахман, по кличке Джем был резвый, игривый, и норовил то за бабочкой побежать, то за птичкой. Того и гляди сбросит, не со зла, а от природной прыткости.

Сорбонна окончена. Школярство позади. Кедров пришпорил Джема и понесся так, что джеллаб чуть не сорвало с головы. Так бы и скакать, не думать ни о какой работе его пригласили по результатам окончания института в Пастеровский Институт, созданный еще в 1888 году. В конце девятнадцатого века институт стал центром микробиологических исследований, объединил талантливых ученых для исследования вирусов, заразных болезней, методов иммунизации. Но и сейчас был на передовой линии научной мысли.

Кедрова позабавила висевшая в кабинете директора фотография (1885 или 1886 года) — группа смоленских крестьян. К директору Александр пришел на собеседование и, когда обратил внимание на эту фотографию в рамке на стене, директор пояснил, что это российские крестьяне, прибывшие в Париж в надежде излечиться от бешенства у доктора Пастера. Из девятнадцати приехавших удалось спасти шестнадцать человек. Их всех покусал бешеный волк, и, хоть прошло с момента заражения двенадцать дней, почти всех крестьян удалось спасти.

Луи Пастер положил начало вакцинации для предупреждения многих болезней, в том числе и сибирской язвы. Он создал теорию искусственного иммунитета.

От коллег в СССР и из присланных ими материалов, которые способствовали успешному обучению и продвижению Александра к получению должности в Пастеровском Институте, Кедров знал, что в 1885 году, примерно тогда же, когда к Пастеру приезжали крестьяне из Смоленска, в Париж прибыл российский офицер из гвардейского корпуса, которым командовал принц Александр Петрович Ольденбургский. Укушенного взбесившейся собакой офицера в лабораторию Луи Пастера, лично знавшего принца Ольденбургского, сопровождал военный врач Круглевский. Ему было поручено узнать способ приготовления «яда бешенства». Используя вакцину, полученную из Парижа, уже через месяц открыли «Станцию предупредительного лечения водобоязни по способу Пастера». Готовили новые порции вакцины, принимали больных, развернули научно-исследовательскую работу, впервые в России исследовали патогенные микробы и начали разрабатывать меры борьбы с инфекционными болезнями. Благодаря принцу Ольденбургскому, его хлопотам и попечительству, в Санкт-Петербурге, на Аптекарском острове был открыт аналогичный Пастеровскому Императорский институт экспериментальной медицины. Принц хотел было назначить Мечникова директором института, однако Илья Ильич предпочел стать сотрудником Пастеровского института, где он возглавлял отдел морфологии низших организмов и сравнительной микробиологии. А с 1905 года стал заместителем директора института.