Любимец зрителей

— Что же, — продолжала матушка, — дело твое. Достань ей, что считаешь нужным. Но Клер останется с нами. В конце концов она забудет, что она сирота.

— Бедное дитя! — добавила тетушка.

Я был вне себя от злости. Мне хотелось их ударить. Хлопнув дверью, я решил поискать прибежища на болоте. Отвязал плоскодонку и позволил ей плыть по воле волн. Верно, ты считаешь, что царящий в природе покой, однообразный пейзаж, медленное движение лодки — все это способствует тому, чтобы в подобную минутку вернуть себе самообладание и хладнокровие. Так вот, ты ошибаешься: теперь я был полон негодования против отца. Ему нравилось видеть в себе жертву. Дезертир — вот кто он такой! Мне приходится разбираться с моей ненормальной матерью, ненормальной теткой и ненормальной сестрицей. Конечно, ничто не удерживало меня в Керрареке.

Стоит только позвонить Давио — и до свидания! Но довольно того, что один Майар де Лепиньер ударился в бега. Я же решил принести себя в жертву, как сказала бы эта дура, Ингрид Как-ее-там.

Эта странная мысль заставила меня улыбнуться. Мне вдруг захотелось мучить ее, причинять ей боль, раз я не сумел добиться уважения от своих домашних.

Здесь мне хотелось бы втолковать тебе то, в чем я сам так и не смог разобраться до конца. Для матери и тетки я, в сущности, так и остался мальчишкой; и пусть я продвинулся по службе — для них я так и не вырос из коротких штанишек.

Зато Ингрид — представь себе — видела во мне высшее существо, что-то вроде посланца Божия, человека исключительного, перед которым нельзя не склониться. Мне вдруг стало казаться, что одна женщина должна расплачиваться за другую. Это было нелепо, более того, гнусно. И все же эта мысль, словно жук-древоточец, проникла в какой-то участок моего мозга, на который мне бы следовало обращать побольше внимания.

Теплый ветерок гнал мою лодку вдоль протоки, над которой, едва не касаясь кувшинок, вились черные с синим зимородки. Понемногу мои обиды поутихли. Забавно будет сыграть перед Ингрид роль этакого энергичного господина, непреклонного дельца, но готового договориться с ней насчет этого права на проезд. Матушку я и не подумаю ставить в известность. Довольно будет коротких визитов. «Вы должны дать больше… Подумайте, насколько от этого возрастет ценность вашей виллы…» Дурное обращение, которому я подвергался дома, я сумею обратить против Ингрид, изводя ее ради собственного удовольствия.

То были не ясные намерения, не расчеты, не даже задние мысли; всего лишь смутные мечтания, легкий туман воображения, которому неяркий свет, проникавший сквозь высокие травы, придавал что-то призрачное. Да и кто из нас, в конце-то концов, сказал другому «до свидания»?

Я вернулся домой немного пьяный от солнца, от усталости, от скуки. В замке на всех этажах на меня дулись. Я не стал делать никаких шагов к примирению. Напротив, сел в нантский автобус, даже не предупредив никого из них, куда я еду. Я еще выдрессирую этих баб! На самом-то деле я ехал за лекарствами, которые, по-моему, были необходимы Клер. Не стану их тут перечислять, но если, по-твоему, подобные детали могут пригодиться в романе, я пришлю тебе список.

Я немного поболтался по городу, который показался мне почти неузнаваемым. Потрясающе красивый благодаря царственной реке, на которой он стоит, украшенный стрелами кранов и мачтами, словно прорисованными пером. Сделав покупки, я из чистого любопытства отыскал мебельный магазин Белло. Признаюсь, я был удивлен. Шесть этажей, заполненных всевозможной мебелью, роскошные выставки, витрины с множеством канапе, чайных и карточных столиков, маркетри, красное дерево, палисандр. Все здесь выдавало неслыханный торговый оборот. Так что мои надежды обвести ее вокруг пальца выглядели просто смехотворными. Сам лишь недавно явившись из мира, где лачуги строились из консервных банок, толя, картона и засохшей грязи, перед этими ярко освещенными стендами душой и сердцем я почувствовал себя партизаном.

— Вы пришли меня навестить? — раздался у меня над ухом голос, заставивший меня вздрогнуть. Я резко обернулся.

— Вы?

— Помилуйте, — смеясь проговорила Ингрид, — что же тут странного. Я здесь живу и как раз иду домой.

— Извините, — начал было я.

— Да за что же, Господи! Вы проходили мимо, мы встретились! Тем лучше! Теперь мы так просто не расстанемся… Могу я вас куда-нибудь подбросить?

— Спасибо, нет. Я поеду на автобусе.

— Ни в коем случае! Я сама сейчас еду на виллу и захвачу вас с собой… Поднимемся на минутку наверх. Только переоденусь во что-нибудь попроще — и в путь! Ну же! Не делайте недовольное лицо!

Ее жизненная сила буквально засасывала меня. Я пошел за ней. Отдельный лифт. Шикарная квартира.

— Сейчас переоденусь, и я к вашим услугам… Бар вон там. Угощайтесь.

— О, только стаканчик минеральной воды, — сказал я.

— Да, я знаю. Амебиаз… Доктор Неделек мне все рассказал.

— Но какое он имел право…

— У него это само вырвалось. Бедняга после второго бокала портвейна уже не может себя контролировать.

— Выходит, он говорил с вами обо мне?