Лицо под чёрным капюшоном

– Да уж… Брачная ночь, мать её! Осточертело (здесь тоже в оригинале было другое слово) разыгрывать из себя влюблённого придурка, цацкаться и сюсюкаться, б****!

– А как ты хотел? За всё надо платить! Голливуд по тебе плачет!

– Ага, Джонни Депп отдыхает… – подхватил Макс.

Они опять заржали, не видя меня, окаменевшую возле двери курилки. Я, в свадебном платье, с зажатым в руке обручальным кольцом, стояла как оплёванная, прижав руку к груди.

Мышь полудохлая… Так бы и прибил её… Лена-Валя грёбаная…

«Значит, он меня не любит! – рубануло, как топором, осознание. – И никогда не любил. Он всё-таки притворялся из-за наследства!»

Более того, не поверил в мою историю! Прикидывался, что внимательно слушает, утешал… А на самом деле ничего не понял, счёл меня ненормальной, я была ему противна…

Она, похоже, психбольная… Тряслась, как в Паркинсоне…

Но наследство упустить не захотел и продолжил свою грязную игру. Делал над собой усилие, целуя меня, занимаясь со мной любовью…

В ужасе я зажала уши руками, но внутри головы тяжёлым набатом стучали слова:

– Осточертело разыгрывать из себя влюблённого придурка…

Боже, как больно… Мой красавец – не кто иной, как брачный аферист!

В одно мгновение Макс стал мне омерзителен и гадок.

– Пора, что ли, а то невеста заскучает… – насмешливо произнёс горилла-Денис.

– Да пошла она… – грубо ответил любимый муж. – И весь этот ё***** маскарад. Плесни-ка ещё водяры…

Мат-перемат… Грубость, алчность, ложь и притворство… Как же я была слепа!..

…Зато в этот спектакль отлично вписывались друзья, чавкающие в зале. Такие же бандиты и мошенники! – внезапно дошло до меня.

Стены тусклого коридора вдруг показались слишком тесными. Мрак начал давить на психику. Стало страшно, жутко, захотелось кричать… Что-то мерзкое, тошнотворное, скользкое подобралось совсем близко… Эмоции были ощутимые и живые. Они нападали и кусали! Я отмахнулась от них, как от облепляющей мошкары, и побежала по коридору на светлое пятно выхода, потом, вырвавшись из тьмы, прижимая к груди подол платья, понеслась по цветущей июньской улице, с колотящимся сердцем, сотрясаясь от мучительных рыданий.

Наконец опомнилась. Пряча от ошеломлённых прохожих заплаканное лицо, зашла в автобус, села на самое заднее сиденье и поехала в общагу.

На вахте одиноко висел ключ.

Я взметнулась наверх, ворвалась в комнату, до сих пор хранящую наше тепло. Здесь аура ещё оставалась той же – искренней, ласковой, сладкой…

Сейчас я разрушу её.

Ложь, всё ложь! Отвратительная, грязная ложь!

Слёзы снова градом полились по щекам. Рывком я сбросила платье, швырнула на диван. Внезапно поняла, что всё ещё держу в руке кольцо.

Медленно положила его на стол – красивое, нежное колечко… Сколько надежд было связано с ним… Отошла, прищурилась, посмотрела на него, почти теряя разум, и вдруг даже засмеялась, но тут же оборвала смешок.

Так же медленно, как в полусне, собрала свои нехитрые пожитки, переоделась в джинсовые шорты и серую маечку…

И током ударила здравая мысль.

Паспорт.

Мой паспорт со штампом о браке остался в свадебном зале, на стуле, в маленьком белом клатче.

Значит, я не смогу взять билет на поезд, чтобы уехать отсюда, исчезнуть, раствориться, словно меня и не было…

Грёбаная Валя-Лена!..

Лена. Имя садануло по вискам, болезненно, тяжело. Но…

…во внутреннем кармашке чемодана лежит паспорт Лены! И на некоторое время я смогу им воспользоваться…

Это нечаянное озарение причинило одновременно и радость, и боль, будто ударило двумя стрелами. Я даже не знала, что так бывает.

Снова облекаться в ненавистный образ…

Может, вернуться за паспортом в ресторан?.. – слабо подсказал разум, но под натиском чувств моментально спрятался.

Увидеть его ещё раз? Объясниться? Перед Денисом, гнусными гостями… Я этого не выдержу.

Взмолилась – за что??? За то, что потянулась, поверила, полюбила?!

Паспорт Лены был на месте.

…Ну хотя бы чтобы только уехать отсюда!

Не могу оставаться в этом городе ни минуты, ни секунды!

Не хочу… – Силы покидали меня.

Но женой Макса не хочу быть ещё больше, не желаю, не желаю!..

От пола до потолка пронизанная моей любовью, моими мечтами и чаяниями комната общаги молча наблюдала теперь, как терзается и рвётся в кровавые клочья моя душа.

Всё отзывалось безысходной болью – смятая постель, уютный столик, две кофейные чашечки, стоящие рядышком на полке…

Его полупустая пачка сигарет на подоконнике… «Ласковый берег».

Вспыхнули в памяти осколки воспоминаний о Рубиновске – наш ласковый берег…

Я в бешенстве схватила пачку, смяла и отшвырнула в угол комнаты.

И как меня угораздило поверить, что он мог полюбить меня?!