Лицо под чёрным капюшоном

Вообще-то оставить просто так квартиру на полгода не в Алинином характере. Может быть, она уже пустила туда квартирантов или поручила кому-нибудь присмотр за жильём?..

На время отбросив все суетные мысли, я присела у края могильного холмика, положила у подножия две алые розы, с любовью всмотрелась в фотографию в деревянной рамке.

– Милая мамочка, у меня всё хорошо! – улыбнулась сквозь слёзы. – Я выхожу замуж за замечательного, доброго парня. Он меня очень любит!

«Он – твоя иллюзия, он бессонница,

Не начавшись, эта история и закончится.

Не любовь ему ты, не любовница…»

– Спи спокойно, родная…

Острая тоска разрывала душу. Посидев ещё минут десять, я медленно направилась к дому, в котором провела всю свою сознательную жизнь и в котором я теперь никто и звать меня никак.

Нет, моё имя Валя, Валя…

– Валечка! – поприветствовала меня у подъезда дворничиха Гульнара. – С юга, что ли, вернулась?

– Да, – буркнула я.

– Похудела, загорела…

Я прошла мимо неё, вошла в подъезд, ощутила его привычный запах… Сколько раз эта лестница чувствовала мои шаги… Сколько следов моих ладоней осталось на этих перилах…

Отвлекая от горьких воспоминаний, в сумке раздался звонок.

– Валюша, ну как ты? Доехала? Нашла паспорт? – обеспокоенно забросал вопросами жених.

– Нет пока, милый. – Я уже успела соскучиться по нему. – Похоже, он в квартире опекунов.

– В квартире опекунов?.. – В голосе Макса послышалась лёгкая тревога. – А у тебя… остался ключ?

– Н-нет…

Гульнара с метлой поднималась по лестнице. Услышав моё воркование, тепло улыбнулась.

– Дружок?

Я неохотно кивнула.

– А кто же тебе откроет? – испугался Макс на том конце трубки.

– Не знаю… – Я приблизилась к до боли знакомой двери и остановилась перед ней.

– Ну хорошо, – протянул Макс. – Позвони сразу, если не сможешь попасть в квартиру, мы что-нибудь придумаем. Не хотелось бы, чтобы всё это затянулось.

– Угу, – промычала я, чувствуя неловкость под пристальным взглядом Гульнары, и отсоединилась.

Дворничиха замерла напротив меня, живописно опершись на метлу, и я пожалела, что её не видит сейчас какой-нибудь татарский скульптор.

– Есть кто-нибудь дома? – спросила я у неё.

– И Алина уехала, и девочка её – сразу после тебя, – с готовностью оповестила она, и сердце моё оборвалось.

Маленькая крепкая Гульнара пронизывала меня узкими глазками.

– Расстались-то вы нехорошо… Со скандалом…

Меня стал раздражать анализ её наблюдений.

– Да всё нормально, – отмахнулась я, чтобы дворничиха отстала. – Просто отлично!

Демонстративно отвернувшись, я на всякий случай нажала на звонок. Знакомое птичье щебетание разнеслось по всей квартире.

Гульнара пожала плечами и зашаркала прочь.

Постояв возле двери около пяти минут, я убедилась, что внутри никого нет. Да… не бывает всё гладко… Теперь придётся разыскивать Алину. А я не знаю даже города, где она живёт с третьим или четвёртым мужем. Я никогда этим не интересовалась.

И моё собственное замужество отодвинется на неопределённый срок.

Я пригорюнилась и потихоньку начала хлюпать носом.

– Ключ Неда нам оставила, – вдруг раздалось за спиной.

Не веря своим ушам, я обернулась на звонкий голосок.

С верхнего этажа спускалась худая измождённая девушка в косынке и поношенном спортивном костюме, с хозяйственной сумкой в руке.

– Ты же Валя? – уточнила она, утерев пот со лба.

– Валя… – пробормотала я, с удивлением воззрившись на неё.

– Вот, возьми!

Девушка приветливо улыбнулась. Приблизившись, она сунула руку в карман олимпийки и протянула мне ключ от квартиры, дяди Петин экземпляр, я сразу его узнала, он был жёлтый, а не белый, как у нас с тётей Марусей – оригинал, а не дубликат.

– А вы кто? – спросила я оторопело.

– Олеся из тридцать третьей, – бросила она, удаляясь.

– Новая соседка, что ли?

– Домработница у Шаповаловых. Евгения Павловна в окно тебя увидела, – Олеся ни на миг не замедлила шага.

– Подожди… А ключ в тридцать третью вернуть?

– Можешь не возвращать… – донеслось снизу. – Тебе оставили.

– Зачем? – крикнула я в лестничную спираль, изумляясь благородству родственниц.

– Чтобы ты вещи свои забрала и документы… – прилетело подтверждение, и внизу хлопнула дверь.

Я постояла немного в замешательстве, потом отперла квартиру и тихонько, как вор, зашла внутрь.

Меня встретили тишина и идеальный порядок.

Никаких квартирантов здесь, вопреки моим рассуждениям, кажется, нет и не было.

Пользоваться неожиданной душевной щедростью Алины (я была уверена, что Неда без Алины не приняла бы ни одного решения, касающегося квартиры), я не собиралась и сразу прошла к папиному бюро. Паспорт оказался на месте. Значит, Алина предполагала, что я могу за ним зайти. Зря я так плохо о ней думала…

Неожиданно взгляд наткнулся на коричневую летнюю сумку, валявшуюся на тумбочке в коридоре. Моя любимая сумочка, ты тоже здесь!