Лицо под чёрным капюшоном

Но начальник вокзала как в воду канул.

Глядя вдаль, на прислонившиеся друг к другу частные домишки с разноцветными крышами, я начала проваливаться в тяжёлую сонную усталость. Жгучие слёзы были выплаканы, накопленная за счастливые дни энергия – растрачена до капли.

Я бессильно стояла у столба, свесив руки, точно плети.

И странные мысли стали сами собой закрадываться в голову.

И первая из них была – почему, несмотря на жажду денег, Макс всё-таки женился на мне? Ведь он должен был жениться на Лене…

Я невольно начала анализировать развитие событий с самого начала, и многое в этой истории показалось запутанным, нелогичным и совершенно непонятным.

А именно.

Макс познакомился с Леной, и они начали переписываться.

Пара довольно близко общалась какое-то время, после чего он сделал ей предложение.

И только позже она сообщила ему о том, что вскоре должна получить наследство.

Здесь, с точки зрения логики, последовательность нарушалась: если Макс не любил Лену и его интересовали только деньги, получается, что два очень важных события странным образом поменялись местами.

Однако идём пока дальше.

Узнав о наследстве, Макс обрадовался, что ему так крупно повезло, и, не теряя времени, пригласил Лену на море, чтобы как можно скорее окольцевать.

Но по удивительному и почти невероятному стечению обстоятельств вместо неё приехала я.

Он принял меня за неё и продолжил осуществлять свой коварный план.

А дальше произошло то, что совсем не укладывалось в моей голове.

От меня последовало признание, что я не Лена. Этот момент, по моему мнению, должен был переломить ход событий.

Услышав фразу, что я – не Лена, Макс просто обязан был насторожиться и попытаться вникнуть в мой бессвязный лепет!

А установив мою истинную личность, тут же разорвать отношения со мной и постараться найти Лену, ведь именно она «принесёт в клюве бабло», как он выразился.

Я бы на его месте поступила именно так.

Но вот тут-то и происходит самое странное.

Он совершенно не стал заострять внимания на такой важной, всё меняющей детали!

Он отнёсся к моему признанию слишком легкомысленно, хотя впечатления легкомысленного человека уж точно не производил.

Я вспомнила его холодный взгляд и голос, острый, как лезвие ножа, и поёжилась.

И в итоге, в необъяснимом итоге, узнав, что я – Валя, Макс, горевший желанием жениться на Лениных деньгах, вдруг взял да и женился не на Лене, а на мне!

Какой смысл жениться на мне, если наследство получит Лена?..

«Да мне пох… вообще – Лена, Валя…»

Как это «пох», если между мной и Леной есть принципиальная разница – ей светят большие деньги, а мне – нет?!

…– На девятый путь прибывает скорый поезд номер четыреста четырнадцать, Нижневерск – Коленов. Будьте внимательны и осторожны! Нумерация вагонов – с головы поезда! – вдруг раздался громкий голос прямо надо мной. Резко задрав голову, я увидела, что на столбе, под которым я стояла, прикреплён рупор.

Голос перебил мои размышления.

Подняв сумку, я потащилась на девятый путь, пугливо озираясь по сторонам. Отовсюду к далёкому указателю «9» потянулись люди. Их было много, ярких и пёстрых, и вскоре я, серая и неприметная, слилась с ними и потонула в шумной толпе.

Забравшись в вагон, я отыскала своё сорок первое место – нижнюю боковушку, – положила под язык сувертан и села, отвернувшись к окну. До отправления оставалось ещё полчаса.

В надвигающихся сумерках, как вспышка, сверкнуло и погасло жуткое ощущение, что смерть идёт за мной по пятам.

Наконец, поезд, вздрогнув, тронулся и начал медленно набирать скорость.

«Вы покидаете город Нижневерск», – проплыл мимо знакомый плакат, и Иван Запрудный в безукоризненно сидящей железнодорожной форме вытянул руку вперёд, провожая меня в дальний путь.

…– Пирожки, пирожки! Булки, слойки, ватрушки!

В проходе появилась высокая худенькая девица в фартучке, наколочке и с тележкой на колёсиках.

– Пирожок, – попросила я, едва зацепив её взглядом и уткнувшись в квадрат столика перед собой.

– С капустой, с картошкой, с творогом, с повидлом… – начала она бодро оглашать список своей продукции.

– С картошкой, – перебила я, чтобы остановить раздражающий словесный поток. – И чай.

Худенькие ручки поставили передо мной пластиковый стаканчик с горячим чаем и положили жареный пирожок, заботливо обёрнутый салфеткой.

Сунув ей пятьдесят рублей и снова отвернувшись к окну, я начала есть – без аппетита, не чувствуя никакого вкуса.