Лимб

Доктор приложил сухую ладонь с длинными узловатыми пальцами мне ко лбу, и ум мой тут же отяжелел.

— Что… — только и успел вымолвить я перед тем, как мою голову залил расплавленный чугун, и она повалилась набок, хрустнув шейным позвонком.

* * *

Моё тело омывали прохладные воды, будто бы я и сам плавал сейчас в утробе. У этой жидкости был железный привкус; откуда-то я знал это, хотя не пробовал её на вкус. Вода касалась моих губ и пыталась просочиться в рот, я не поддавался и крепко сжимал их. Вскоре удалось разобрать ещё один сорт ощущений, белый и эмалированный.

Я в ванной!

Руки нащупали её борта, и я резко вынырнул, сделав шумный вдох.

Не ванна, а джакузи. И я тут не один. Напротив в розовой воде дремала девушка. Волосы водорослями облепили её мертвенное из-за блёклого освещения лицо.

Это всё ещё Чистилище, или… Жизнь?

Я боялся задать этот вопрос вслух и просто коснулся пальцами ног её пятки. Незнакомка не шелохнулась. Спит? Не вздрогнула же, когда я появился тут из ниоткуда.

Я привстал и подобрался ближе. Только сейчас до меня дошло, что девица сможет обвинить меня в незаконном проникновении в жильё или чём похуже, ведь я опять был наг. Оскорбительное поведение, попытка насилия — всё, на что хватит таланта её адвоката. Вот что кричал мне здравый смысл, когда я тянулся к девушке, чтобы положить руку ей на плечо.

— Не так я представляла себе ангелов, — прошептала та, усмехнувшись. Она, видимо, не спала, а наблюдала за мной сквозь полуприкрытые ресницы. — Ты знал, что кровь в воде разворачивается розами?

Вот почему вода казалась розовой! Меня будто прошибло током, и я потерял равновесие, больно хлопнувшись на дно ванной. Чуть не вывихнул запястье, вот зараза…

Голый и мокрый я выскочил из эмалированного гроба, схватил мобильник, лежавший на стиральной машине.

— Какой у тебя адрес? — выпалил я, пока аппарат нудел в моё ухо злорадными гудками.

— Седьмое небо, сорок второе облако справа, — отозвалась суицидница. Бестолковая!

Культистам я помешать не смог, но этой — попытаюсь. Я выбежал из ванной, тут же потерявшись в больших апартаментах. Некогда мне было их разглядывать; я искал только то, что помогло бы мне узнать адрес. Отбросил штору с огромного окна, размером во всю стену, но не узнал город, что уж говорить об улице. Скользя по паркету, я добрался до выходной двери. Дёрнул задвижку, повернул ключ, оставленный в замке.

В полном люксового лоска фойе стояла смуглая женщина в форме. Уборщица.

— Позвоните в скорую, прошу, там человек умирает! — взмолился я. Но встречную женщину притягивала только моя нагота — неужто Доктор залез в мои недавние воспоминания и усмотрел, как я троллил сектантов?

Я повторил свои слова более громко, даже истерично. Только теперь уборщица меня услышала. Почему, чтобы тебя начали слушать, приходится прибегать к крику?

На лице встречной отобразился неподдельный испуг, она потянулась за своим телефоном и… исчезла.

Как исчезло и фойе вместе со своими фикусами, зеркалами и отделкой под мрамор.

Рядом мерцал глазками Доктор в окружении возлюбленных личинок. Я вернулся в одежду из простыни, в которой и был до странного путешествия в джакузи, но оставался мокрым.

— Что видели?

— Глупость, — отозвался я.

Доктор зажмурился, пробуя услышанное на свой аудиальный вкус.

— Только глупость? Не отчаяние? Обычно самоубийцы полны именно его.

— Так вы знали, куда я отправляюсь?

— Конечно, — кивнул Доктор, только теперь удостоив меня взглядом глаза в глаза. Через секунду он резко вытянул ко мне руку. Испугавшись укола иглой, я отшатнулся, но Доктор всего лишь снял с меня рыжеватый волос.

— Глупость, значит, — сказал он.

— Первостатейная, — подтвердил я. — Мне, например, не хотелось умирать, но у меня забрали жизнь. Расстаться с ней по своей воле — какое-то безумие. С другой стороны, если та девица хотела уйти из жизни, кто я такой, чтобы ей мешать? Но я помешал… Опять глупость… Тем более, это была женщина… От женщин я вообще терпел всю жизнь… — с каждой фразой мой голос становился всё тише и неуверенней.

Собеседник тем временем опустил волос в колбу, тщательно её запечатал и что-то написал маркером на стекле. Я потянулся, чтобы разглядеть, и Доктор повернул бутыль надписью ко мне. «Безрассудство», — прочёл я.

— Почему не «глупость»?

— Потому что это слово кажется мне неподходящим, — откликнулся Док, заталкивая в горлышко пробку. Та никак не лезла.

— К чему вообще всё это было?

— Что — всё?

— Девушка умирающая… Тест, что ли? Смогу ли спасти?

Доктор рассмеялся.

— Будто бы нужно мне вас тестировать! Не ищите скрытых мотивов. Вы купили путешествие через врата, я вам его устроил. Такое же сумбурное и кратенькое, как рассказ, что я получил в уплату.

— И вы наказали меня зрелищем чужого суицида?

— Наказал? — удивился этот потусторонний тип. — Вы же сами любите суицидальные темы, вспомнить хоть тот вопрос про лампочку. Или что, не понравилось?

— Вы злопамятны.

— А вы поверхностны.

Мы сыграли в гляделки. По вялой мимике Доктора нельзя было понять, пытается ли он на меня давить или же шутит на ему одному понятный манер.