Летающий класс

В спальне номер два он остановился у постели Мартина. Что же такое случилось с этим мальчуганом?

Мартин Талер спал беспокойно. Он металея в постели и беспрестанно бормотал какую-то фразу.

Доктор Бёк наклонился к нему, получше прислушался.

Что такое бормочет мальчик? «Плакать строго запрещено»?

Юстус сдержал дыхание.

- Плакать строго запрещено! Плакать строго запрещено! - и снова и снова одно и то же: - Плакать строго запрещено!

Это, должно быть, какой-то особенный сон. Сон, в котором строго запрещено плакать!

Доктор Бёк медленно и тихо вышел из спальни.

Глава одиннадцатая

содержит веселый вокзал; школу без учеников; открытие у кегельбана; учителя, тайком перелезающего через забор; посещение Ули; утверждение Джонни о том, что родителей не выбирают, и во второй раз ту же самую необходимую ложь

Двадцать четвертое декабря началось в гимназии Иоганна-Сигизмунда адским шумом. Мальчики, как дикари, носились по лестницам вверх и вниз. Один оставил в умывалке зубную щетку. Другой, словно булавку, отыскивал ключ от чемодана. Третий забыл упаковать коньки. Четвертый звал на помощь, потому что чемодан у него был слишком полон и закрыть его можно было только усадив на него, по крайней мере, трех человек.

Приманеры хотя и старались показать, что они совсем не суетятся, но, если за ними никто не наблюдал, они, точно так же, как и малыши, носились по коридорам.

К десяти часам утра школа была наполовину пуста. Оставшиеся, те, что ехали позже, правда, тоже поднимали порядочный галдеж, но знающему человеку уже было понятно, что разъезд начался.

Около полудня через широко распахнутые двери двинулась последняя группа. Шапочки набекрень. Тяжелые чемоданы волокли по снегу.

Матиас вышел на несколько минут позже ковыляющих в арьергарде. Он задержался у Ули. Джонни стоял у ворот и протянул ему руку.

- Приглядывай тут за малышом! - сказал Матиас. Я буду ему часто писать. И всего тебе хорошего!

- Также и тебе, - сказал Джонни Тротц. - Я уж пригляжу. Но бери же ноги в руки. Себастьян уже далеко впереди.

- Это нелегко, - простонал Матц. - Мне ведь надо побывать еще у булочника Шерфа, иначе я в поезде проголодаюсь. А предков своих я огорчать не могу. Послушай-ка, князь поэтов, а где же наш Мартин Талер, именуемый еще Драймаркштюк?[19] Я хотел с ним попрощаться, но нигде не обнаружил. А без него это невозможно. Ну так привет ему и всего наилучшего! И пусть напишет мне открытку, чтобы я знал, каким поездом он возвращается в наш «университет».

- Ладно, - сказал Джонни. - Я об этом позабочусь.

А теперь закрой рот и отправляйся.

Матц поднял чемодан на левое плечо и крикнул:

- Человек! Я получил грушу! - и потащился прочь, как стажирующийся носильщик.

Вокзал кишел гимназистами. Одни ехали на север, другие - на восток. Два поезда, которых они ждали, проходили через Кирхберг с небольшим интервалом один за другим.

Приманеры прогуливались с «дамами для уроков танцев» по платформе и вели светские беседы. Подносили друг другу цветы и пряники. Красавчик Теодор получил от своей партнерши по танго, некой фрейлейн Мальвины Шнайдиг, настоящую сигаретницу. Он с гордостью показал ее другим приманерам. Те пожелтели от зависти.

Себастьян, который стоял неподалеку, собрал вокруг себя кучку младшеклассников, отпускал шуточки по поводу расходов приманеров и имел шумный успех. Наконец приплелся и Матиас. Он уселся на свой чемодан и съел шесть штук пирожков.

И вот подошел первый из двух поездов. Гимназисты, которые отправлялись на север, овладели им штурмом, как вражеской твердыней. Затем они повысовывались из окон купе и во весь голос болтали с теми, кто еще оставался ждать. Один из секунданеров выставил из окна дощечку. На дощечке стояло: «Пароль - родина!» Один секстанер с воем вылез из поезда. Маленький дурачок оставил свой чемодан на платформе. Он нашел его и еще успел сесть в поезд.

Когда поезд тронулся, все замахали шапками. А «дамы для уроков танцев» замахали своими крохотными носовыми платочками, кричали: «Веселого,рождества!» Им в ответ орали: «С Новым годом!» А Себастьян кричал: «Веселой пасхи!» Затем пришел поезд из Галле.

И дальше продолжалось такое же веселье . И у всех было хорошее настроение. Кроме начальника станции. Он легко вздохнул, только когда и второй поезд потащился прочь и когда вокруг уже больше не было никаких гимназистов. Со своей точки зрения он, конечно, был прав.

Школьное здание словно вымерло. Дюжины учеников, которые уезжали только после обеда, даже и не чувствовалось.

Тут Юстус надел свое зимнее пальто и вышел вниз, в тихий белый парк. Садовые дорожки были запорошены снегом. Нетронутые лежали они. Пропал гвалт и грохот. Иоганн Бёк остановился и прислушался к шороху падающего с веток снега. Итак, его ждало полное спокойствие и совершенное одиночество!