Летающий класс

Да никто и не требует. Так было это и в гимназии Иоганна-Сигизмунда в Кирхберге. Большинство интернатских уже начали укладывать чемоданы. Они радовались предстоящему новогоднему вечеру в гимнастическом зале.

Они радовались предстоящему назавтра путешествию по железной дороге. Они радовались подаркам, которые получат дома. Они радовались подаркам, которые собирались везти своим родителям, братьям и сестрам. Они не помнили себя от радости, они так и сияли и должны были как следует держать себя в руках, чтобы не взобраться среди урока на скамейки и не приняться там плясать.

Учителя вынуждены были принять во внимание восторженную прострацию своих питомцев и заставляли читать вслух сказки и саги или сами рассказывали истории, если только они приходили им в голову.

На самом последнем уроке у тертианеров была география с доктором Бёком. Он принес с собой книгу, в которой были собраны лучшие басни мировой литературы, и заставил по очереди читать вслух некоторые из этих небольших глубокомысленных историй, в которых почти всегда речь идет о животных и почти всегда подразумеваются люди.

Дошла очередь и до Мартина. Он стал заикаться. Он оговаривался. Он перепрыгнул две строчки и не заметил этого. Он читал так, как будто только вчера научился читать. Некоторые стали смеяться. Джонни обеспокоенно взглянул на него.

- Где же наше высокое мастерство? - сказал Юстус. - Видно, ты мыслями уже в своем Хермсдорфе, под новогодней елкой. Подожди немножко. Ты еще слишком рано приехал к своим родителям!

Мартин опустил голову и сказал себе: «Плакать строго запрещено! Плакать строго запрещено! Плакать строго запрещено!» Еще вчера вечером, когда он долго не мог заснуть, он повторял и повторял про себя эту фразу. По меньшей мере раз сто.

Юстус передал книгу басен следующему, до конца урока часто посматривал на первого ученика и был, по всей видимости, удивлен.

Мартин уставился на свою скамейку и не осмеливался поднять глаз.

В обед почтальон доставил посылку, о которой мать писала в письме. Посылку с новогодними подарками!

Мартин не стал ее вскрывать, взял под мышку и понес в гардеробную. Как раз когда он открыл шкаф, мимо проходил Матиас. Он тащил большой чемодан. Он собирался его упаковывать.

- Ну и ну! Откуда же ты получил сегодня посылку? - спросил он.

- Из дома, - ответил Мартин.

- Для чего же они еще шлют тебе посылку, за день до того, как ты к ним приедешь?

- Мама прислала мне чистое белье, чтобы мне на обратном пути в январе не пришлось много тащить с собой, - солгал Мартин.

- Собственно, довольно практично, - сказал Матиас. - Ну вот, пожалуй, буду укладывать свой чемодан. Правда, я с удовольствием бы остался здесь. Но Юстус почему-то против. Он считает, что я все-таки должен доставить радость своим дорогим родственникам и поставить себя у Зельбманов во Франкенштайне под новогоднюю елку. Так и быть. Этот Новый год всегда дома - такая смехота, верно? У вас тоже?

- Конечно, - сказал Мартин. - Даже очень смешно. Ты поедешь тоже полуденным поездом?

- Нет, я поеду позднее.

- В 17.12?

- Ага, 17.12.

- Слушай, да поезжай тоже полуденным! - предложил Матиас. - Не меньше пятидесяти мальчиков едут в полдень в этом направлении. Тут мы завладеем целым вагoнoм. Вот наделаем шороху! Это будет замечательно! А? Давай со мной?

Мартин больше не выдержал. Он захлопнул дверцу шкафа, крикнул:

- Нет! - и выбежал из комнаты.

Матнас покачал головой и сказал:

- Прямо совсем обалдел ...

После обеда большинство школяров отправилось вниз, в город, чтобы сделать еще покупки или даже только постоять перед игрушечным магазином. С утра шел снег, а сейчас щеки пощипывал мороз. Продавцы елок на углу улицы старались сбыть последние елки и сосенки. С ними можно было сторговаться.

Мартин пошел на почту и попросил служащего в окошке обменять ему почтовые марки на деньги. Тот хотя и рыкнул на него, как лев, но в конце концов выдал ему две двухмарочные монеты и монету в одну марку.

На Вильгельмплатц он повстречал Эгерланда, бывшего предводителя реалистов. Они приветствовали друг друга, как враждовавшие генералы, встретившиеся после войны на Ривьере. Непримиримо, но почтительно.

А на Кайзерштрассе Мартин столкнулся с Себастьяном Франком. Себастьян смутился. Он показал на несколько пакетиков, которые держал в руках.

- Что поделаешь, - сказал он. - Раз уж существует такой обычай... Ты тоже делаешь покупки?

- Нет, - ответил Мартин.

- Я все оттягивал до последней минуты, - сказал Себастьян. - Всякий раз хочу оставить это дело. Ведь это, собственно, довольно допотопный обычай, верно? А потом каждый раз я все-таки снова мчусь со всех ног. Так уж это получается. И потом, вот еще удовольствие - дарить что-то другим. Ты тоже так считаешь?

- Отчего же. Это даже очень неплохой обычай, - сказал Мартин и тут же прикусил нижнюю губу: еще слово, и он бы разревелся.

«Плакать строго заnрещено!» - сказал он себе, кивнул Себастьяну и быстро пошел дальше. Он почти бежал.

Только вnеред! Только вон из этой новогодней атмосферы. На углу Нордштрассе он остановился и принялся обозревать витрину булочника Шерфа.