Лагерь

— Ах, другое! — взревел Гена. Он уцепился в Лешу красными кулаками с побелевшими от гнева костяшками и тряхнул за шкирку, да так, что из Леши чуть кости не посыпались. Еще немного, и Леша повис бы, как паяц на веревочке, задушившись своим же воротником. — Значит, есть оно, треклятое! Отвечай, где захоронка, иначе я вызову полицию и хорошенько наживусь на тупых детишках, возомнивших себя Робинзонами.

— Ха! — Леша выкинул кукиш Гене в нос. — Тогда залазь на вышку, обжигай штанишки! В этой дыре даже камень полезнее твоего драгоценного айфона.

— Ладно. — Зубы у Гены скрипнули. — Убедил, недомерок. Ну, договоримся по-братски. Что ты хочешь? Денег?

— Лучше сдохнуть в канаве, чем взять у изменщика взаймы.

— Вот как? Настя, покажи расписку.

Я, не произнося ни звука, раскрыла кошелек и отдала Гене то, что он так просил.

— Расписка, — вскинул палец Гена. — Я, Янтарева Анастасия Вячеславовна обязуюсь вернуть долг в размере десяти тысяч российских рублей…Как расплачиваться будем?

— Вымогатель, — сказал Леша. Крылья носа затрепетали. Леша вывернул куртку подкладкой вверх, расстегнул потайную молнию и смял в кулаке ассигнации. — Подавись. Настя соврала про заначку, знал бы, что это твое — никогда бы не взял! Хорошо, потратить не успели. Всё?

— Убери паршивые деньжонки, мне нужно кольцо. Где оно?

— Нет никакого кольца! — заорал Леша, и глаза его налились кровью. — Я его выдумал, чтобы ты от нас отделался!

— А это что?! — Гена резким движением оттопырил рисунок.

— Откуда я знаю? Мы нашли это вот тут, за зеркалом, на!

Гена вскочил на ноги, повалив табуретку и в жесткий, жадный прыжок очутился у рамы.

— Где?

— Да вот же, слепой, что ли?

— Что обозначает этот символ? — резко спросил Гена, указывая на шероховатую изнанку.

— Не знаю, об этом я талдычу час кряду, недоумок!

Гена замутнённым взором посмотрел на Лешу, клокочущего от тихой ярости. Леша не упустил случая сделать ликующий выпад:

— Нашел кольцо? Договоримся по-братски?

— И впрямь, необычно, — вдруг вполне тихо отозвался Гена. Он погладил бронзированное рельефное обрамление и поглядел на надпись — не испарилась ли часом? — Но я не понимаю связи…Видите ли, я уже видел такой браслет с лучами. Тогда, четыре года назад.

— Четыре года? — переспросил Леша. На сей раз он заговорил сдержаннее и почтительнее, хотя отчуждение, зародившееся при первом знакомстве с Геной, все еще раскалывало веранду на воинствующие отряды.

— Тогда моя мать сошла с ума. До этого она была в гостях у твоей бабушки, Настя. А потом, как умерла твоя бабушка, мама помешалась на наскальной живописи и изрезала всю штукатурку кругами.

— Не больно вяжется образ милого сыночка с алчным охотником, — вставил Леша. Гена хмуро взглянул на него из-под упрямых бровей.

— Значит, ты думал, что кольцо, если бы оно существовало, конечно, вроде как…наслало проклятие и на твою маму, и на мою бабушку?

— Что? — часто заморгал Гена. — Средневековая басня какая-то. Я думал, кольцо настолько ценное, что кровь двоих безвестных женщин прибавила бы ему в цене. Мало ли отморозков. Но проклятие?

Гена посмотрел на куцые клочья, заслоняющие тускнеющий небосвод и сказал:

— Исход таков — вы должны отдать мне зеркало, а я не заявлю в полицию. Соглашайтесь, выгодная сделка.

— Нет, это бабушкино, — вежливо отказала я. Гена возмущенно фыркнул:

— Бабушкино! На кой складировать рухлядь? А мне для дела, для изучения, для опытов.

— Извини, Гена.

— То же мне, искушенные коллекционеры. Неравноценные условия? Я гарантирую свободу и дам деньги в неограниченном количестве, подумайте.

Мы сели на жесткие дачные стулья и переглянулись. Нет.

— В самом деле, — проговорил Гена. Он потихоньку выходил из равновесия и посматривал на нас сычом. — Я избавлю от мороки с документами, доверенностями, завещаниями. Не волшебное ваше зеркало, в конце концов.

— Дай десять минут на переговоры, — сказал Леша.

— Десять минут. — Гена говорил тихо, жестко и доходчиво, каждое его слово весило, как кирпич. Даже Леша подчинил неуемные амбиции и приноровил непослушный дух возмездия. — Не вздумайте мятежничать. От полиции вас отделяет нажатие трех кнопок.

Гена вышел на крыльцо и, забаррикадировав дверь стулом, громко предупредил из-за треугольников окна:

— Я слежу за вами.

Вскоре мы убедились, что Гена отвлекся, и Леша сразу приступил к горячему:

— Срочно уходим. Похоже, этот гаденыш нацелен серьезно, а я не хочу в маменькины кандалы.

— Как? — я покрутила пальцем у виска. — Не видишь, что ли? Гена подпер дверь, а к станции одна дорога — через калитку. Нырнем в шкаф и очутимся в Нарнии?

— Должен быть выход! Всегда, из любой ситуации есть выход. Надо только найти вход, и всё получится!

— Отлично, но мы не найдем ни входа, ни выхода, если их тут по умолчанию не предусмотрено. Конечно, есть заднее окно, но на нем решетка, и если Гена застукает — нам каюк.

— Каюк, — передразнил Леша. — В заложники возьмет, что ли? Эх, сейчас какой-нибудь чудо-вуду туннель, да так, чтобы вылезти у кассы на железнодорожной станции, вот была бы лафа, скажи?

— Да, но ведь…

— Или погреб под фундаментом. У вас есть погреб?

— Нет, но…