Лагерь

Я отобрала у Леши книжечку, положила на каркас телевизора и настояла:

— Подожди, спущусь за деньгами на кухню.

— Чего это ты тут раскомандовалась? Не буду пресмыкаться перед богатеньким Буратино, чем потом долг возвращать? Голову на отсечение даю — он затребует взамен кольцо.

— Ну, так откупимся обещанием, а потом что-нибудь придумаем, — сказала я и повысила голос: — Разберутся они, наконец, кто кому изменил? Тошнит от бразильских соплей.

— Это новости, — ответил Леша невпопад. — Опять кого-то вздрючили. Ну, хорошо, что от нас временно отцепились.

Я пристыдила Лешу возмущенным пыхтением и прибавила звук. Голубой экран вещал голосом простуженного диктора:

— Вести часа на канале «Огонек». Следственным Комитетом Российской Федерации временно отстранена от занимаемой должности Свиридова Анна Васильевна, являвшаяся директором подмосковной элитной школы и проходящая повторную проверку по делу гибели воспитанницы первого отряда. Напомним, 17го августа одиннадцатиклассница покинула жилой корпус в сопровождении неизвестной, чья личность до сих пор не установлена, и не вернулась. Труп обнаружили местные грибники. Официально выдвинутая версия «Самоубийство» вызвала протест родителей погибшей. Однако также отмечается, что девушка имела суицидальные наклонности и проходила лечение под наблюдением специалистов. Убедительно просим связаться с отделением полиции в случае, если вы владеете какой-либо информацией об этом деле или узнали фоторобот. На этом все о новостях прошедшего часа, и далее о погоде.

Глава 22 Настя

«День 5. На личном фронте солнечно и без осадков. У нас мини лето. Пользуясь погожим деньком, мы с Геной рванули до автолавки наперегонки и Гена плелся в хвосте. Как так? Ты же бравый космонавт! И Гена признался, что из-за болезни тети Аллы он оставил мечту бороздить космос и поступил на лечебный факультет, чтобы выучиться на психиатра и помогать несчастным. Гена признался, что Леша зацепил за больную жилку, и я чуть не сгорела от позора. Все равно восхищаюсь им. Лечить людей — не профессия, а призвание героя. Только о зеркале знать ему необязательно.

На этом фронте облачно и без прояснений. Леша косится в отражение по пять часов кряду и отходит, когда сосуды лопаются от напряжения. Потом он листает томик Куприна, тоскует и ведет диалог с Олесей из повести. Кажется, я не справляюсь с ролью друга. А вот и Леша. Кладет матрац перед зеркалом, скручивается в позу йога и заступает на дневную вахту. Пойду натаскаю хвороста и приготовлю ужин, пока Леша практикует тихий час. До завтра»

Выведя финальный аккорд, я незаметно выдвинула тайную нишу в обеденном столе и тихонечко избавилась от следов личного мнения. В этом доме лучше обойтись без него, иначе дитятко, обросшее щетиной и ватником, хватит припадок. Я задвинула полку, расправила скатерть и специально грохнула сахарницей о стол, чтобы Леша не пекся излишними соображениями насчет моей нездравой привязанности крутиться у стола. Ритуал завершился не совсем удачно: Леша вынырнул из транса и раздосадованно заметил:

— Опять твой Дон Жуан шляется под окнами.

— Это я, сахарницу задела, прости.

— Да нет же! — начал препираться Леша. — Выгляни наружу, вон, Казанова недоделанный, хвостом виляет.

Я подсобрала занавеску, прилаженную к окошку подвязкой и увидела в треугольнике стекла плутоватое лицо Гены. Юноша заискивающе улыбнулся, прося впустить в дом. Я отодвинула щеколду и посторонилась, приглашая друга на веранду, погрязающую в мутном солнечном свете, исказившемся сквозь сероватый ситец занавесок. Гена зябко улыбнулся. Он поставил на табуретку небольшой тортик со взбитыми сливками — тысячу лет не пробовала! Следом материализовались немного подвявшие розочки с толстыми, шипованными стеблями. Пару лепестков отвисали и закручивались, но — Господи! Как прекрасны были эти цветы! Школьные веточки, выдернутые из цветочного ансамбля, впопыхах подаренные перед торжественным поздравлением учителей на восьмое марта, бордовые гвоздички от ангельски милого мальчишки, которого обижали вплоть до восьмого класса, пока он не отрезал парадные кудряшки и не заковался в берцы и косуху…Он рекомендовал добавить в вазу раствор марганцовки, чтобы гвоздики простояли дольше, и они не вяли аж до дня революции, а ведь это — неохватный промежуток для тростиночек с волнистыми уборами. Я помню, цветы нежились в вазе целых две недели. Две недели со дня моего рождения. И вот сегодня, сейчас Гена обхватил шипованную охапку, подхваченную розовой лентой и сказал:

— С праздником, Настя. Я не просто рад, я на седьмом небе от счастья от того, что одиннадцать лет, наконец, позади, и мы можем сутками гонять Короля Льва на плеере и танцевать под Элтона Джона. И вот в твой День Рождения позволь мне подарить наилучший из подарков, подарок без срока годности — общие моменты, скрепляющие нас, где бы мы ни были. Это тебе.

И Гена презентовал запечатанный конверт. Конверт был настолько плотным, что его края топорщились и чуть ли не рвались, удерживая содержимое.