Лагерь

— Один из хахалей — жених Марго. Марго вывалилась на козырек… — Настя сдавила виски — в венках пульсировала лихорадочная одержимость внезапным открытием, Лешиной теорией, навостренным чутьем. Но изматывающая сонливость накладывалась на разнобой, и мысли больше мешали, чем выручали. Ходики натикали половину одиннадцатого, Яна смолила четвертую и канючила о совместной ночевке, Антон артачился, и вожатая ломалась в унижениях… Остатки оптимизма истлевали, как фитилек дешевенькой свечки, и вдруг под влиянием некоей мистической силы огонек зарделся, раздухарился и озарил затухающие замыслы неиссякаемым, бесконечным светом. Настя вмиг поняла, как должно быть.

— Я пойду за Жанной, — непоколебимо сказала она, хотя поджилки колотились. От беспрецедентной нелепицы Танины глаза стали квадратными. Она преградила проход, но Настя сместила подругу вбок и с прежней бескомпромиссностью заявила: — Мы задубеем, пока она накурится. Иди к Яне Борисовне и заговори ей зубы. Я проберусь через лаз за библиотекой.

— Сбрендила, да? — Таня то и дело оборачивалась на Яну Борисовну. — Книжки не читаешь? В детективах всегда убирают смекалистых понятых! Я к ней, а она бац молотком по темечку, и капут.

— Дай телефон, — игнорировала Настя. — Понадобится вспышка.

Таня повисла у Насти на шее и сжала подругу до хруста костей, согревая упоительным теплом — так Света обнимала в аэропорту. Перед посадкой на Лондон. Перед тем, как стать недостижимой иконкой в безликой массе фамилий-имен.

— Я мысленно с тобой. Приложение SOS на рабочем столе, — напутствовала Таня, распуская объятия. — Удачи.

Она вложила мобильный в озябшую ладонь, зажала Настины пальцы в кулачок и поколебавшись, побежала по скрипучему снегу. Настины шаги затерялись в спасительном скрипе.

***

Настя подсвечивала трясущуюся тропинку. Сегодня несказанно повезло. Кто-то оставил добротный, советский, пограничный фонарь прямо посреди дороги, и Настя сперва приняла агрегат за обломки поваленного дерева, перегородившего дорогу. Но тут предполагаемое бревно надтреснуто щелкнуло и взорвало тьму раскаленной люминесцентной синью. Неоновые языки пламени облизали близстоящие коряги, мшистые пальто склонов и перевязанную корнями деревьев дорогу, сужающуюся до чернеющей проруби. Проницательность, вскормленная неслучайными совпадениями, истошно вопила о том, что удачная находка — капкан на живца и дважды разворачивала. И дважды Настя делала передышку, чтобы заткнуть истеричный рот интуиции.

Девушка прошла пару метров и подсветила участок за левым плечом. Удивительно. Как она пропустила пересечение полярных зон? Торчали бесстыдно оголенные березы, и прикрывались скудными прутьями обворованные ветром клены. Перелесок проживал позднюю осень. Это обстоятельство немного приободрило: значит, деревня не переместилась в девятнадцатое столетие и, все, что случится в загадочном лесу — случится наяву. Деревню всенепременно найдут, как нашли в свое время Настя, Леша, Жанна…

Пройдя лесок насквозь, Настя вышла к уже известным читателю воротам и ввернулась в приотворенную калитку.

Деревня встретила гробовым затишьем.

«Здесь должны быть подсказки», — подумала Настя. Она оставила позади проложенную дорогу, и, как тогда, два месяца назад, вышла к виляющей змейке, прокладывающей путь прямиком до кладбища. Никто. Никто и ничто не был силен в подсказке: куда идти?

— Давай порассуждаем, — прошептала себе под нос Настя. — Легче всего совершать грязные делишки на кладбище. Но эта дорога…Рано или поздно она приведет к могилам. Убийце это невыгодно…

Хорошо. Что на руку злодею? Укромное местечко, где можно не торопясь замести следы: разобраться с телом, уничтожить вещественные доказательства, избавиться от орудия преступления.