Лагерь

— Гнилые ягоды. Клубника, черника, малина. Поеденные червячками, любите?

Взгляды пересеклись — глаза Яны застлала тень испуга и смятения.

— Я не совсем понимаю, о чем ты…

— Мне кажется, прекрасно понимаете. Более того, употребляете их на завтрак, обед и ужин. На пару с Давыдовым.

Ее голос дрогнул и сломался, как соломенный домик под шквалом ветра.

— Я плоха в подростковом сленге, Леша.

— Ничего страшного, Вы хороши в сервировке. Я хочу пожелать Вам одну штуку на прощание…

— Какую? — в слаженные строки просочился плохо скрываемый мандраж. Яна растеряла запал пакостника и посмотрела пристально, словно прицениваясь к длине и упругости розги, уготовленной для порки. Леша выбрал тонкий и гибкий, чтобы хлыстнуть больнее.

— Приятного аппетита. Не подавитесь.

Глава 29 Прощай

Настя и Таня застряли в вестибюле. У греческой колонны, стилизованной под мрамор. Всего построили пять подпорок и все с ненатуральным налетом античности, противоречащим кричащей гамме зала. Через две колонны от девочек, у поста охранника, переговаривались высокий блондин в полосатом джемпере и Наталья Петровна в излюбленном пиджаке, ставшим нарицательным для тотального невезения. «Вот это пиджак», — говорили одноклассники, когда дело пахло керосином. Или «завалишь контрольную — пиджак тебе».

Таня тоже переняла привычку и частенько вкрапляла народные метафоры в повседневные неудовольствия. Споткнувшись о неровности спасательной экспедиции, Таня низко и безнадежно протянула: «Полный пиджак» и прошептала из-за спины:

— Там под лестницей черный ход, надо вернуться и взломать замок.

— Мы не крутые парни в кожанках! — пробурчала Настя, враждебно буравя то твидовые плечи, то полосатые. Приспичило поворковать в самыйнеподходящий час! — Провозимся до полуночи и привлечем внимание лишним шумом.

— Я хотя бы что-то предлагаю, — прошипела Таня и посмотрела вбок: воспитательница с вожделенным лицом глотала каждое слово блондина. Девочки обратились в слух и вычленили несколько повседневных и непонятных высказываний. «Подготовка к ЕГЭ», «Марина в депрессии» и «Военное училище». Настя подумала, что мужчина с квадратным подбородком претендует на вакансию преподавателя, и Таня, будто поймав волну телепатии, сказала:

— Походу, препод по военной подготовке.

С улицы, оглушительно шибанув дубовой дверью, вошел Леша в куртке и бейсболке.

— Па, ты скоро? Машина прогрелась, — сказал он и подошел к блондину. Настя недоуменно посмотрела на подругу, словно та была в курсе происходящего и могла прояснить ситуацию. Таня ответила еще большей озадаченностью. Пока девочки рассуждали, кто стуканул на Лешу и надоумил его отца немедля мчаться почти две тысячи километров за непутевым сыном, Леша петлял между колоннами. Он почти дошел до последней и замер у репродукции, аккурат напротив четвертой колонны. Настя исподтишка выглянула — друг изучал портрет неизвестной, написанной Крамским. Леша постоянно путал всех художников с Репиным и перед отъездом, видимо, хотел расставить все точки над и «и» вынести хотя бы кусочек полезного материала из школы.

С полминуты Настя наблюдала за другом, а он глядел не то на картину, не то на стену. Повернулся, достал айфон из джинсов и застучал нервными пальцами по экрану.

В кармане Таниного пальто завибрировало. Она развернула дисплей к Насте, и та прочла про себя: «Меня сдала Яна. Папа забирает домой. Мы будем поддерживать связь, обещаю. Пожалуйста, не бросай начатое, и будь очень осторожна с вожатой. Я взял Яну на понт, и она почти спалилась. Яна точно в чем-то замешана, а где она, там и Келлер. П.С: позвоню, когда доеду. Буду скучать по нашим приключениям».

Леша прошел мимо подсыхающего фикуса, вызывающего сочувственный отклик только у вахтера с жестяной лейкой. Проверил, не пришел ли ответ на смс. И не увидев уведомлений, вышел из корпуса. Отец подтянулся, а за ним Наталья Петровна. Когда семейство, попившее кровушки, укатило к Уралу, воспитательница застучала каблуками по ступенькам.

Девочки переглянулись и, не сговариваясь, вышли из укрытия.

— Добрый вечер, — сказала Таня пенсионеру в синей жилетке «Охрана» и по пояс всунулась в будку, загородив вахтеру обзор. Настя прошмыгнула на крыльцо и затаилась под номерной табличкой. Скоро появилась Таня, чрезвычайно довольная своими ловкими трюками.

— Не хотел пускать, — пропыхтела она седым морозным паром. — Но я выучила Устав назубок. Отбой в десять, сейчас без пятнадцати.

«Иногда бесполезности оказываются чертовски полезными штуками» — задорно проговорил Леша в Настиной памяти. Она с горем пополам отогнала сентиментальные настроения, чтобы не разнюниться и не завалить мероприятие, которое и так рисковало сорваться. Настя задрала голову к небу — окна Жанкиной спальни чернели на фоне зажженных. Еще в пять Леша отписался, что в Жанкиной двери торчат две открытки, а сама Жанна невесть где. Пять часов вон…