Лагерь

Сторож приставил узловатый палец к вялым губам, шикнул и весь погрузился в новостной выпуск. Матвей тоже прислушался к гладким репликам. На экране мелькнули Анна Васильевна и комментарий под ее фотографией «Мы не обязаны отчитываться за тех, кто разбрасывается своей жизнью». Он доподлинно вспомнил, как Анна Васильевна давала ту же отговорку прессе в день объявления Олесиной смерти, и заново пережил мимолетное тиканье часов и барабанную дробь дождевых капель о стеклопакет в зашторенной приемной. Диктор протараторила об отсутствии состава преступления и беспочвенных прениях истца и ответчика, а потом услужливо напомнила о психических нарушениях Олеси. Секунд на десять пустили фоторобот, имеющий отдаленную схожесть с Малиной, и завещали о переменах на атмосферном фронте. Матвей вполуха слушал о приближающемся циклоне с запада, но вместо погодной карты видел черно-белый набросок Малины.

Она никогда не описывала, что произошло в период с 17-го августа по первое сентября и ни разу не докладывала о причинах кровопролития. Иногда она забывалась и заводила беседы об Олесе, щеголяла ее умностями, выдавая их за свои, и резко переводила тему при попытках Матвея разузнать правду. Однажды Малина ненароком обмолвилась, мол, Олеся сделала выбор, и она помогла в осуществлении, а теперь корит себя. Было сложно уловить смысл изложений. К тому же Малина раздражалась, когда ее призывали к ответу, и Матвей скоро прекратил искания.

Он снова постучал в окошко и обратился к вахтеру:

— Так что? Чья Ауди на улице?

— Тебе-то что? — пробурчал сторож. — Ты сам откуда так поздно?

— Кружок медиков, — соврал Матвей, переминаясь с ноги на ногу в нетерпении. — Ну?

— Завязывал бы бодяться туды-сюды, а то вон оно гляди чего у нас делается.

— Сам знаю, как лучше, — отбрил Матвей, вскипая. Карандашный рисунок упрямо впился в память. Сторож осуждающе закачал седыми залысинами, проверил отчетность с редкими подписями и проворчал: — Артемьев прикатил.

— Давно? — Матвей нагнулся, и вместил лицо в проем, сверяя слова с достоверностью. Сторож сдавил учетный журнал в сухих руках и сказал:

— Тут не справочное бюро. Все, не мешайся, дай послушать!

В телевизоре затарахтел Андрей Малахов. Матвей последовал совету и, не становясь на пути к сплетням, взбежал на третий этаж.

Его комната стояла открытой. Не снимая ботинок, он зашел в темную спальню, удивился слишком раннему отдыху Антона — всего-то девять, а он уже лег, и не включая свет, разлегся на своей кровати. Голова ударилась о чьи-то ноги.

Матвей рывком метнулся к выключателю. У подоконника, завернутый в плед, нехорошо усмехался Леша. На заправленной койке Антона топорщилась накрахмаленная подушка.

— Твою мать, — пробормотал Матвей, утерев испарину рукавом парки. — Не делай так, ладно? Я чуть в штаны не наложил.

— Я думал, посиделки с покойниками притупляют пугливость, — пропустил Леша сквозь зубы и твердо ступил на пол, утащив хвост из пледа в придачу.

— Не имею понятия, о чем речь, — сказал Матвей, сбрасывая парку на стул. Леша навесил сериальную ухмылочку прожженного мента с НТВ, помахал айфоном, держа его в недосягаемой доступности и прегнусно заявил:

— Кем ты хотел стать? Онкологом? Ох, зря…Попробуй профессию писателя. Охренительные обороты. «Лидия Львовна наставила баррикад, чтобы поймать отбившихся от стаи вольниц…» Как там говорят? Талантливый человек талантлив во всем? Хотя, врешь ты искуснее…

— Я никогда не врал, — сказал Матвей, усаживаясь аккурат на парку и отворачивая утомленное лицо. — Я недоговаривал.

— Одно и то же, — беспощадно отрубил Леша. — Вольницы в неволе. Вот он я. Что дальше? Отведешь меня к Малине?

— Нет, — глухо ответил Матвей.

— Нет? Разве на милых междусобойчиках вы не обсуждаете, как расфасовать Лексея по мусорным мешкам?

— Нет, — повторил Матвей, не поворачивая головы.

— Не очень благородно по отношению к Малине. Она спит и видит, как расквитаться с бывшим, променявшим ее на кисельные берега. Она же спит?

— Нет, — машинально ответил Матвей, прикованный к стулу замешательством.

— Скажи нормально, — рявкнул Леша и в глазах его загорелось пламя ненависти. — Какого ляда сбрендившая мертвячка помешалась на мне?

— Не говори о Магде в таком ключе, — приглушенно прошептал Матвей. Невыносимая ноша бессилия навалилась, как снежная лавина и погребла под собой. Теперь он не моргая смотрел на соперника и мечтал только о том, чтобы Леша раз и навсегда отвязался от Малины. Леша вошел в бесовской вкус и скатился до едких, подлых наветов, подкрепленных сказаниями о вампирских вожделениях:

— С самых первых дней ты прислуживал прихотям покойницы, прикрывался матчами, мел языком передо мной и Настей, чтобы улучить момент и как бы случайно подстроить мое убийство.

Матвей помотал русой головой.

— Не так.

— Хорош придуриваться! Я узнал, что такие как Малина, мстят обидчикам за свою смерть!

— Она не хочет убивать, — сказал чистую правду Матвей.

— Да ладно — еще скажи, она хочет построить дом мечты и жить там со мной долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас.

— Почти. Магда не для того искала тебя почти полвека.