Лагерь

Малина озирнулась на полурухнувший дровяник, наискосок разрезанный лунным светом. Правую часть обволакивал сине-сиреневый тюль, облегающий углубления оконных прорезей, а левую часть затянула свинцовая тьма. Матвей перехватил взгляд и прищурился, разглядывая сквозь окна, что такого отвлекает Малину. Не связано ли это с прошенной веревкой? Матвей попытался вспомнить, кто отсутствовал на ужине и с неудовлетворением констатировал, что пол-отряда разбрелись кто куда: кто читать билеты на коллоквиум по литературе, кто зазубривать временные формы к срезу по инглишу, кто играть на гитаре или фоно, кто химичить с пробирками на вечерних кружках по выбору. Сам Матвей пропустил вечернюю школу: он записался в кружок юных медиков. Итого, на вечерней трапезе собралась от силы дюжина, и никого из тех, с кем строил миражи дружбы Матвей. Антон зависал с Яной Борисовной: он фактически переехал к вожатой, лишь изредка забегал за мелочами вроде ножниц, циркуля или стержня. Жанна, наверное, как всегда красит ногти или стирает ногти или сидит с накрашенными ногтями и ждет, пока высохнут: сколько раз опаздывала из-за бестолковости. О Леше и Насте нечего тревожиться пока есть Таня. Таня во власти Амура — Малина в безопасности. Матвей еще раз заглянул через плечо любимой, удостовериться в том, что никто не передает сигналы SOS из темноты, и спросил:

— В цикле есть события после того…Ну… — он замялся и как можно мягче сказал: — … эээ…как отец Лексея расправился с тобой?

Малина помотала головой и снова залезла на лежак.

— То есть в циклы гоняют по кругу каждый год? От смерти твоей мамы в июне до следующего мая, когда случилось…это?

Поспешный кивок и взор, скошенный сперва к злосчастному сараю, и к осиновой дубине позже.

— Значит, в начале декабря ты снова переживешь знакомство с Лексеем? — допытывался Матвей, сбрасывая со счетов немногословность Малины. В другие дни, помнилось, она щебетала пташкой.

Снова нелюбезная отмашка, и напряженное наблюдение за сараем.

— Я просто пытаюсь понять…Так, для себя. Что будет, если пропустить цикл? Перебороть себя и отсидеться в деревне, пока портал открыт, — он вспомнил, что уже осведомлялся и получал четкие ответы, которые сам продублировал сегодня. Ничего хорошего. Терзать случайных захожих придется чаще, чтобы получить эликсир из страха и смятения. К сожалению, чужая радость была скудна для достаточного восстановления. Малина забыла, что Матвей уже задавал эти вопросы. Она задрала низкий подол и пошевелила ступней без мизинца.

— Останешься калекой, я понял… — протянул парень несчастно. — Получается, все, что остается — залучить Лексея в зазеркалье, и тогда циклы прекратятся?

Малина покачалась взад-вперед, что Матвей принял за согласие с его версией.

— И сейчас он должен зайти в цикл, чтобы ты избавилась от необходимости постоянно искать его? — Медленный кивок. — Хм… Например, Лексей сопроводит и опять тебя бросит? То есть, найдет нечестный путь бежать из девятнадцатого века обратно в двадцать первый?

— Путь невозвратный. Заходя по доброй воле, Лексей упокоится в моем веку.

— Упокоится? — запутался Матвей. — Умрет там?

Малина слегка призадумалась и перефразировала:

— Останется. Навечно.

— Вдруг я войду с тобой в цикл — я тоже пропаду в позапрошлом столетии?

— С любым живым так станется.

Матвей немного поразмыслил и сделал зарубку на память.

— Из всего, что я узнал от тебя, а узнал я много, я уяснил: с Лексеем баланс восстановится, ты обретешь душевное равновесие и потребность гулять в портал отпадет. Но ты можешь обрести покой не только с ним.

Малина изогнула широкую бровь и вполне современно спросила:

— В каком смысле?

— Есть я. На Лексее мир не сомкнулся. Поверь, я смогу любить за двоих.

— Лишь Лексей поможет… — отделалась она одышливым вздохом. Матвей наперекор прильнул к хладной щеке и одарил ее настойчивым поцелуем, а в ответ получил пустую, бесчувственную улыбку. Теплые надежды, носимые влюбленным сердцем, вдруг лопнули как давно ноющий нарыв. И всё вокруг стало, как прежде: разруха, требуха и дремучая темь.

Глава 28 С другого ракурса

У общежития № 4 припарковали серебристый седан. Матвей мимолетом заглянул в окошко, обнаружил пустой салон и нерасторопно покрутился около машины. Такая же была у сестры. Он отошел за багажник и разобрал 196 на регистрационном знаке. Код не московский, иногородний. Матвей одновременно огорчился и обрадовался. Несомненно, он соскучился по веселым прибауткам и дурацким розыгрышам сестры, но не настолько, чтобы ради них расстаться с Малиной.

Матвей прошел мимо телевизора напротив поста сторожа. С плазмы вымуштрованно вещала телеведущая, похожая на стрекозу из-за круглых очков. Парень вежливо поздоровался со сторожем и, затормозив у застекленной будки, спросил в приоткрытое окошко:

— Кто приехал, не подскажете?