Читаем Крыши наших домов полностью

— Я еду в поселок, могу позвонить к тебе домой, — сказала она. — Давай телефон.

— Спасибо, — пробормотал Емельянов.

— Что сказать?

— Спасибо, — еще тише и невпопад ответил Емельянов, а у самого глаза стали влажными. Стоит здоровенный парень, а на самом деле мальчишка мальчишкой.

— Ладно, — сказала, записывая номер липецкого телефона, Татьяна. — Все узнаю сама, если ты разучился говорить.

...На почте, в маленьком домике, было пусто, лишь за перегородкой сидела немолодая женщина. Татьяна спросила, можно ли заказать разговор с Липецком, и та кивнула — конечно можно, только неизвестно, когда дадут. Могут и ночью. Женщина начала звонить в район, и Татьяна слышала: «Когда? Не понимаю, повтори...»

— После двадцати четырех, — сказала женщина. — Будете заказывать?

— Буду, — сказала Татьяна. Сказала и подумала, что машина на заставу уйдет через час и что до ночи придется где-то ходить, ждать, а почта, наверно, закроется — как же быть? — и спросила эту женщину, как же быть?

— А очень просто, — сказала она. — Я здесь, за стеной, живу, вот и переночуете у меня.

Это было сказано так просто и так категорично, будто они были знакомы много лет и одна подруга приглашала к себе другую.

— Вы с заставы? — спросила женщина.

— Да.

— Новенькая, — сказала та. — Господи, в такую-то глухомань...

— Ничего, — улыбнулась Татьяна. — Мне нравится.

— Была я в твоем Липецке, — грустно сказала женщина. — Зеленый город.

— Я ленинградская. А в Липецке семья одного нашего солдата живет.

— Вон оно что! — протянула женщина, переходя на «ты». — Значит, ты вроде как бы на общественной работе? Ладно, иди погуляй, я с шести буду дома. Меня Антониной Трофимовной зовут.

Татьяна попросила шофера передать лейтенанту Дернову, что сегодня она домой не вернется. Конечно, Дернов может рассердиться, да и рассердится, наверно. Но если уж она обещала Емельянову дозвониться до Липецка, значит, это надо сделать.

Она шла по поселку и думала об Антонине Трофимовне: какой славный, должно быть, человек! «Переночуешь у меня»... И, наверно, не она, Татьяна, первая, кто остается на ночлег у этой женщины в ожидании телефонного разговора!..

— Здравствуйте, — сказал Татьяне прохожий.

— Здравствуйте, — чуть растерявшись, ответила она, и прохожий пошел дальше.

С ней здоровались все встречные — мужчины, дети, женщины, окидывая ее быстрым, любопытствующим взглядом, и она отвечала, уже поняв, что здесь так заведено, и это тоже было приятно. Само слово «здравствуйте», такое обыденное и привычное, многократно повторенное сейчас, как бы обретало совершенно новое значение, свою первоначальную сущность. «Здравствуйте», то есть будьте здоровы долго-долго, — до чего же приятно!

Она зашла в магазин. Пять или шесть женщин, стоявших у прилавка, обернулись на нее.

— Здравствуйте, — первой сказала Татьяна, чуть торопливо, чтобы ее не обогнали с этим добрым пожеланием.

Ей надо было набрать всякой всячины, начиная от ниток и кончая... Да, та самая гэдээровская «Хельга» так и стояла на прежнем месте, триста пятьдесят рублей, стекло, бронза, полировка... Дороговато, конечно. Она подошла к «Хельге», и кто-то из очереди сказал:

— Не задумывайся, покупай, девушка. На всю жизнь вещь.

Она улыбнулась. У нее не было с собой трехсот пятидесяти рублей.

Потом она встала в хвост небольшой очереди. Покупательницы не спешили. Продавщица тоже работала неспешно, — и опять Татьяна поняла, что здесь так положено, потому что это не просто магазин, а что-то вроде местного женского клуба, где можно поговорить обо всем. Ее уже не замечали, и разговор, прерванный ее появлением, продолжался.

— ...А что ему сделается? Он и полтора литра выпьет и не поморщится. Катьку жалко. Я говорю ей — уходи ты от него, а она говорит — куда уйдешь? Будто в мире места мало.

— Не всякий уйдет, — согласилась другая. — Вон Тонька уехала от своего сюда, в тартарары — и что? Одна-одинешенька мается.

— Она по-другому уехала, — вмешалась продавщица и поглядела на Татьяну. Должно быть, спохватилась, что здесь все-таки посторонний человек и не обо всем можно рассказывать. — Тут дело такое...

Татьяна насторожилась. «Тонька» — это могла быть Антонина Трофимовна. Но женщины замолчали. Продавщица отвешивала сахар и масло, показывала туфли, заворачивала в жесткую, хрустящую бумагу пару детских трусиков... Покупательницы, взяв свое, не расходились. Они словно бы ждали, когда подойдет очередь Татьяны, та возьмет, что ей нужно, и уйдет — вот тогда можно будет договорить...

Татьяна вышла из магазина — больше ей некуда было идти. Впереди был долгий, ничем не заполненный день. И ни одного знакомого в поселке, кроме Антонины Трофимовны. Медленно она побрела назад, к почте, поднялась на крыльцо, открыла дверь.

— Вернулась? — удивленно спросила Антонина Трофимовна.

— Некуда деваться, — улыбнулась Татьяна.

— А ты посиди, — сказала Антонина Трофимовна. — Хочешь, я чаю принесу?

— Спасибо, не надо, — поспешно отказалась Татьяна.

— Ну, сиди так. Вот тебе журнал — почитай.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза