Крымский мост

Их поддержали педагоги. А вслед за преподавателями вузов в церковь потянулись и студенты, молодежь. Храмы и монастыри наполнились жизнью. Новая волна принесла в церковь творчество, поэтому сегодня греческая община чувствует себя уверенно и на подъеме…

– Я тоже удивился, когда увидел, как таксист, который вез меня, остановился у храма и вышел из машины, а потом с поклоном перекрестился.

– Народ, если видит хороший пример, следует ему…

– Интересно! – согласился с гидом Олег.

– Сейчас у нас кризис, – продолжал Дмитрий, – всем чиновникам сократили зарплату, но никто даже не заикнулся о том, что надо уменьшить ее и служителям церкви.

– То есть они считаются на службе у государства?

– Да. Это и хорошо. Священник не должен думать о хлебе насущном и искать, где заработать. Он не должен зависеть от сильных и богатых. Его дело – воспитывать народ. А как он может воспитывать тех, от кого зависит?!

– Да, действительно, ваша жизнь построена по-другому, – заметил Олег, усаживаясь в монастырский джип, за который было уплачено триста евро аренды.

– Государство содержит только священников. На монахов это не распространяется. Они живут своим трудом, – будто прочитал его мысли Дмитрий.

* * *

Мощная машина несла их по каменистым дорогам. Вверх-вниз. От одного монастыря к другому. И в каждом их ждали чудотворные иконы, мощи, раритеты, истории, а главное – люди. Во время этого путешествия по «джунглям» полуострова у Олега Мирова было такое ощущение, будто он попал на другую планету.

В Иверском монастыре они увидели чудную картину: монахи – молодые и пожилые, безусые и бородатые – все разом расположились на травке во дворе и были заняты тем, что начищали до блеска светильники, священные сосуды и прочую золотую и серебряную церковную утварь.

В Пантократоре паломников накормили обедом из тушеной фасоли, кабачков и белого хлеба. На десерт дали дыню и арбуз и даже налили по стопарю сладкого греческого вина.

В Ватопедский монастырь они припоздали. Но по звонку Дмитрия добродушный улыбчивый греческий монах все равно открыл храм и вынес, чтобы они приложились, величайшую святыню христианского мира – пояс Пресвятой Богородицы. Да-да, тот самый, к которому выстраивались гигантские очереди в Москве и других городах России.

В общем, поездка удалась.

Конечной целью был русский Пантелеимонов монастырь.

По дороге к нему Дмитрий посерьезнел, даже загрустил. Только что он рассказывал, как в самолете рядом с ним летели «на работу» румынские карманники и хвастались, что теперь, когда Румыния вошла в Европейский союз, они имеют возможность ездить без виз по всем столицам и воровать у тамошних граждан не по наитию, а строго по графику, чередуя Брюссель, Париж, Лондон, Вену. Но, увидев шлагбаум на дороге, осекся, прервал себя на полуслове и перешел на другой тон.

– Это уже земля русского монастыря. Видите, первое, что они делают, – отгораживаются от мира.

Преодолели «полосатого стража» и оказались на хорошей трассе, явно недавно проложенной за немаленькие деньги. Проехали по ней дальше. Дмитрий как-то заволновался:

– Раньше они не пускали никого на машинах аж за два километра. Теперь шлагбаум сняли. К чему бы это?

Но проехал-таки на территорию монастыря.

Пантелеимонов монастырь был как с иголочки. Все в нем было новехонькое, сияло, блестело.

Олег шел по аллеям с аккуратно подстриженными деревьями и удивлялся:

– Говорят, Ватопед – самый богатый. Да он с нашим рядом не стоял! Чистый новодел! А я-то думал, у нас руины!

– Это потому, что сюда наведывался Путин. И очень часто монастырь посещают самые высокопоставленные чиновники России. Они его и облагодетельствовали, – объяснил Дмитрий, – дали средства на все.

Олег увидел встроенный в старинное здание храма на горе огромный лифт и понял, что денег здесь не считают. Они поднялись наверх, туда, где во вновь отделанной церкви шло богослужение. И здесь Олег явственно понял, в чем разница между греками и нами. Она читалась в лицах монахов. Не было на них улыбок и радости. Наши монахи выглядели хмурыми, торопливыми и как-то странно настороженными. В своих черных рясах они вдруг сильно напомнили Олегу Павловичу охранников… Но что есть, то есть.

– Здесь очень жесткий настоятель! – шепотом говорил Дмитрий, когда они потихоньку шли по церкви, чтобы приложиться к иконам.

Постояв минут двадцать, послушав пение, они спустились вниз.

Дмитрий куда-то позвонил, и из длинного корпуса им навстречу вышел один из монахов. Худой, бледный, болезненной белизной контрастирующий со своим застегнутым на все пуговицы черным нарядом. Этот брат тоже показался Олегу несчастным и недовольным…

Олег Павлович душевно попрощался с Дмитрием и остался наедине с братом Серафимом, который повез его в гостиницу при монастыре.

* * *

Первое ощущение не обмануло Олега. Монастырь был, можно сказать, крутой. Величавый и огромный. В принципе, в нем могли бы жить тысяча человек.

Но славные потомки Одиссея явно не хотели, чтобы здесь процветала возрождающаяся Русская церковь, и греческое правительство строго ограничило численность русских иноков. Восемьдесят человек. И не более.