Крымский излом

Снег звонко поскрипывал под тёплыми валяными сапогами. Быстро миновав стоянку стратегических бомбардировщиков ТБ-7, с первого февраля переименованных в Пе-8, товарищ Сталин подошёл к затянутым масксетями капонирам, где стояли самолёты, перенесённые в 1942 год из далекого будущего. Авиаконструкторы, собравшись в тесную группу, заглядывали под маскировочные сети. Отсюда можно было разглядеть только острые как наконечники копий носы. Пилоты особой авиагруппы выстроились перед своими машинами. Первый капонир занимал скромный учебно-тренировочный Су-25 УТГ.

Полковник Хмелёв, как полагается, отдал рапорт.

– Товарищ Верховный главнокомандующий, личный состав отдельной авиагруппы ОСНАЗ РГК построен. Четыре пилота самолётов МиГ-29К, вместе с боевой техникой, находятся на авиабазе Черноморского флота в Саках. Больных и отсутствующих по неуважительным причинам не имеется. Командир авиагруппы полковник Хмелёв.

– Вольно, товарищи, – Сталин потряс головой, показывая, что рапорт полковника его оглушил. – Скажите, товарищ Хмелёв, вы в танкистах никогда не служили? Это они обычно такие громкоголосые.

– Никак нет, товарищ Сталин, – ответил полковник. – Только это сейчас тут тихо. А стоит запустить турбины хоть на одной машине, и танковый парк покажется детским криком на лужайке.

– Хорошо, – кратко ответил Сталин и вместе с командиром авиагруппы подошёл к капониру с Су-25.

Его взгляд остановился на подполковнике "Железняке". При этом на лице Василия не дрогнул ни один мускул. Сталин повернулся к полковнику Хмелёву и спросил:

– Скажите, товарищ полковник, а что может сказать командир авиагруппы о лётчике Железняке? О его напарнике, капитане Александре Ивановиче Покрышкине, мы слышали много хорошего. Как я понимаю, попав в состав вашей авиагруппы, он только подтвердил свою репутацию расчётливого и грамотного пилота. А вот товарищ Железняк ранее совершал поступки, несовместимые с его высоким званием и положением. А как сейчас обстоят у него дела с дисциплиной?

– Товарищ Сталин, – ответил подполковник Хмелёв, – если не считать нескольких мелких происшествий, подполковник Железняк, вполне соответствует занимаемой должности.

– Драку с пилотом соседнего полка вы считаете мелким происшествием? – нахмурился Верховный Главнокомандующий.

– За неё он был наказан согласно дисциплинарного устава, – отрезал полковник Хмелёв, – и отсидел на гауптвахте ровно столько же, сколько я назначил бы любому другому своему подчинённому. Тем более, что это была и не драка, а так, выяснение отношений с рукоприкладством.

– Ладно, – махнул рукой Сталин, – если он уже наказан... – и обратился к подполковнику:

– Смотри, Васылий, если ты и здесь обосрёшься, то можешь больше вообще не показываться мне на глаза. Бэри пример со своего командира. Мне докладывали, что он тоже любит побезобразничать, но страдают от его проделок исключительно немцы. А вас, товарищ Покрышкин, мы благодарим за образцовое выполнение боевых заданий особой важности. Есть мнение, что вам пора присвоить очередное воинское звание гвардии майор.

– Служу Советскому Союзу, товарищ Верховный Главнокомандующий, – ответил товарищу Сталину гвардии майор Покрышкин, который ещё полтора месяца назад был старшим лейтенантом. – Благодарю за доверие.

– Ви его вполне оправдываете, – кивнул Сталин и повернулся к строю. – Товарищи, от лица партии и правительства выражаю вам благодарность за тот неоценимый вклад, который вы внесли в нашу будущую Великую Победу. Благодаря вашим грамотным и умелым действиям люфтваффе за последние полтора месяца понесло на фронте сокрушительное поражение. Выбиты их зубы, отсечена их правая рука и охромели они на правую ногу.

Благодаря вашей помощи, наши ВВС, сильно пострадавшие от вероломного нападения фашистов, смогут оправиться и переломить ситуацию в небе войны в нашу пользу. Поскольку все вы делали одно дело, и делали его настолько хорошо, насколько могли, Указом Президиума Верховного Совета СССР всем вам присваивается очередное воинское звание, а также звания Героев Советского Союза с награждением медалью Золотая Звезда и орденом Ленина. В дальнейшем вы будете всё реже подниматься в небо, ибо ресурс техники не безграничен. Но помните, что каждое задание, которое вам доведётся выполнять, будет носить гриф "Особой важности". И ещё раз, дорогие товарищи – спасибо вам за всё.

Сначала над аэродромом царила абсолютная тишина, через несколько секунд взорвавшаяся бурными аплодисментами и криками «ура!».

– Товарищ генерал-майор авиации, – обратился Сталин к командиру особой авиагруппы, когда наступила тишина, – распускайте людей, нечего держать их на морозе. И скажите, где тут у вас есть место, где вы с вашим начальником инженерной службы могли бы устроить небольшое совещание с прибывшими со мной товарищами конструкторами? Вы не беспокойтесь, они уже дали все необходимые расписки, поскольку и сами каждый день творят что-то секретное.