Кровавые девы

Чуть пошатнувшись, Эшер поднялся на ноги. Сразу же после ареста его обыскали, изъяв и серебряные цепочки, защищавшие запястья и горло, и часы, и подаренный Карлебахом шипастый браслет, и серебряный нож для бумаг. Доковыляв до дверей, Эшер прислонился к решетке, собрал волю в кулак и сосредоточил внимание на дверях караулки в конце коридора. Только благодаря этому ему удалось заметить, как в коридор вошли двое – мужчина с женщиной. Первый был невысок, крепко сложен, темноволос, а одевался с обычным для немцев отставанием от последних веяний моды. Его спутница оказалась дамой рослой, пышногрудой, яркой, но отнюдь не красавицей: массивный подбородок, крючковатый нос, огромные карие глаза, зловеще поблескивающие в свете газового рожка… Стоило вошедшим увидеть Эшера, ждущего их у решетки, сдавивший мысли «войлок» отяжелел так, будто Эшер накачан настойкой опия по самые брови. Понимая, что от решетки лучше бы отодвинуться, он не смог сделать ни шагу. Внезапно приблизившаяся вплотную, женщина сунула руку сквозь прутья, ухватила его за запястье и не отпускала, пока мужчина, отперев дверь прихваченным в караулке ключом, не вошел в камеру, а после вошла за ним следом. Тем временем ее спутник, бесцеремонно развернув Эшера кругом, прижал его спиной к решетке.

– Петронилла Эренберг, – кое-как, из последних сил ворочая языком, проговорил Эшер, – служит кайзеру.

Туман в голове рассеялся, сонное оцепенение схлынуло, словно вода из раковины с вынутой пробкой. Пальцы вампира сильнее впились в плечо Эшера, длинные ногти пронзили рубашку, другая рука вцепилась в волосы на затылке.

– Где она?

– Думаю, в Санкт-Петербурге. А приказания ей отдает человек из Берлина.

– Имя?

Эшер отрицательно покачал головой:

– Мне нужно поговорить с ним.

Возможно, то было всего лишь отражение газового рожка за решеткой, однако в глубоких, темных глазах вампира словно бы вспыхнуло пламя. Лицо его казалось совсем молодым, только глаза окружала густая сеть тонких морщинок; почти безгубый рот скривился в проказливой, недоброй улыбке.

– Поговорим с ним мы сами.

– После меня.

Женщина цокнула языком возле самого уха, и Эшер почувствовал легкое прикосновение ее ногтя к горлу, однако мужчина-вампир негромко, не раскрывая рта, захихикал:

– Условия ставите? Мне?

В его голосе слышалось изумление.

«И, вполне может быть, неподдельное», – подумалось Эшеру.

– Отчего не попробовать? Как говорится, спрос – не беда.

Вампир, сильнее прежнего вцепившись в плечо и волосы, притянул Эшера ближе, вновь обнажил клыки в легкой кривой улыбке.

– О, вы себе даже не представляете, какой он может обернуться бедой, герр… с кем, кстати, имею честь?..

Долгая череда бессонных ночей и усталость окутали все вокруг дымкой ирреальности, словно во сне.

– Джеймс Эшер. А вы?..

– Меня можете звать Тодесфалем. А где ваш испанский друг?

– Не знаю. Надеюсь, до Берлина он доехал благополучно.

– Если и так, было это два дня назад, но вернуться за вами он до сих пор не удосужился.

– Полагаю, способ вернуться он бы нашел, если б сумел разыскать нужного нам человека.

Тут Эшер солгал: на самом деле он догадывался – и надеялся, – что Исидро отправился прямиком в Петербург, к Лидии, возможно не задержавшись в Берлине даже для поисков полковника фон Брюльсбуттеля. Чувствуя, как стучит сердце в груди, он понимал, что вампиры чувствуют это не хуже: казалось, пульс женщины, стоящей у самого плеча, бьется в такт биению жилки на его горле.

– Мы вполне можем и разговорить вас, – негромко сказал Тодесфаль.

– И примете на веру все, что я ни скажу?

Вампир – очевидно, задумавшись – на миг поднял взгляд к потолку.

– А главное, сможете ли доверять тому, что скажет он… если найдете его? Разбираетесь ли вы во внутренней кухне Аусвертигес Амт настолько, чтоб отличить ложь от правды? Хотите ли, чтоб кайзер невозбранно вербовал на службу ваших «птенцов»?.. – От боли в плече, злобно стиснутом рукой вампира, Эшер скрипнул зубами, но ценою немалых усилий сумел сохранить ровный тон. – Или чтоб Петра Эренберг распоряжалась ими как собственными?

Тодесфаль отшвырнул его к решетке с такой силой, что у Эшера перехватило дух.

– Сука… Шлюха двуличная… В жизни не доверял ей…

По счастью, Эшеру хватило здравомыслия не спрашивать вслух, отчего Тодесфаль в таком случае обратил ее в вампира – если, конечно, это проделал он.

«Спокойствие», – велел себе Эшер, потирая плечо.

Спутница Тодесфаля обошла Эшера с другой стороны, и оба вампира переглянулись. Казалось, на лицо его пала холодная тень крыла самой Смерти. Выдержав паузу, Тодесфаль вновь одарил Эшера недоброй кривой улыбкой и кивнул в сторону его спящих сокамерников.