Кровавые девы

– Не нужно. Я сам подарил его ей.

В комнате сделалось тихо. Двойные оконные стекла за парчовыми шторами заглушали стук колес экипажей, катящихся вдоль набережной Мойки даже в столь поздний час, так надежно, что гостиная с обитыми красным ворсистым бархатом креслами и темной, ничем не примечательной мебелью казалась отрезанной от всего мира.

– Это не обязательно означает, что она мертва, – помолчав, сказал Эшер.

– Мертва она с двадцатого года прошлого века, – безмятежно ответил Исидро. – Весьма признателен вам за сочувствие, если то были слова утешения.

Подняв голову, вампир устремил взгляд в глаза Эшера.

– Однако, – продолжал он, – изучать плоть вампира куда безопаснее, если он мертв дважды, воистину мертв, и, таким образом, уже неспособен, вырвавшись на свободу, поквитаться с исследователем за отрубленные пальцы. Ну а вампир, столкнувшийся с подобным исследователем, не подпустит к нему потенциальную соперницу ни за что. Нет, – подытожил Исидро, – она мертва. Мертва окончательно и бесповоротно.

«Интересно, вздохнул бы он в эту минуту, если б еще дышал?» – подумал Эшер, вновь вспомнив запыленные книги и проржавевшие струны арфы.

А что же сам он, Джеймс Эшер? Любил бы он Лидию по-прежнему, оставь она манеру перечитывать в постели исследовательские записи и читать свежий «Ланцет», будто Диккенса? Любил бы он Лидию, утратившую привязанность к подругам и умение наслаждаться нелепостями жизни?

«Да».

Гибель их нерожденного ребенка заставила Лидию на многие месяцы позабыть обо всем этом, удалиться в некое царство скорби, бесцветное, неподвижное, словно лед, сковавший Неву. Понимавший, что это не навсегда, Эшер терпеливо, превозмогая собственную печаль, ждал ее возвращения и не ошибся. Со временем Лидия сделалась прежней… как будто река, взломав лед, унесла его в море.

«Да, только сам-то я не вампир. И Лидия – тоже».

– Место, где сгорела другая девушка, вам осмотреть удалось?

Эшер резко встряхнулся, гоня прочь сторонние мысли. Многое ли сумел «подслушать» вампир? Об этом оставалось только гадать.

– Это, как и сказал Зуданевский, мансарда одного из домов в Малом Сампсониевском переулке. От сдачи ее новым жильцам управляющего до сего дня удерживал только страх перед Охранкой: когда мы вышли, на лестнице, с кастрюлями, мисками и постелями, уже дожидались целых три семейства. Смотреть там оказалось практически не на что, однако я клянусь: укрыться там не пришло бы в голову ни одному из вампиров. Оконце невелико, но на нем нет ни ставней, ни занавесей. Всякому ясно: с наступлением дня там станет светло.

Исидро, устроившийся в кресле перед камином, облокотился о подлокотники, подпер подбородок ладонями.

– Помните, на балу, заданном Теософическим обществом, я спрашивал о феях? – нарушив затянувшуюся паузу, спросил Эшер. – А нет ли на свете других существ – сверхъестественных или просто изрядно редких, обладающих той же… фотопирореактивностью, что и ваши собратья?

– Создания, вспыхивающие пламенем при свете дня, на мой взгляд, воистину должны встречаться очень и очень редко, особенно если им недостает ума вовремя подыскать укрытие, – ответил вампир. – Однако, судя по найденным остаткам одежды – туфелькам девушки, пуговицам от брюк мальчишки, – оба они существа вполне человеческие. И вдобавок, сдается мне, из числа безвестно пропавших детей бедняков.

– А что, если… если мы столкнулись со спонтанной мутацией? Что, если некоторые в силу каких-то причин обращаются в вампиров без…

Осознав всю нелепость этого предположения, Эшер оборвал фразу на полуслове.

– Без участия хозяев? Правду сказать, Джеймс, возможно ли такое, мне неизвестно. Однако сам я о чем-либо подобном ни разу не слышал, хотя со всем прилежанием изучаю природу нашего естества вот уже три с лишним сотни лет. Нет. Случалось, люди – в том числе ваш старый друг Блейдон – пытались создать гибрид человека с вампиром, наделенный всеми нашими преимуществами и избавленный от всех свойственных нам изъянов. Но кому придет в голову создавать существо со всеми нашими слабостями и без единого преимущества?

– Похоже, Бенедикту Тайсу пришло, – пробормотал Эшер себе под нос. – Попрошу Лидию по приезде выяснить о нем все, что удастся. Разумовский – а не он, так кто-нибудь из его пассий, – сможет ввести ее в Круг Астрального Света, к которому Тайс, кажется, питает особое расположение. С виду само простодушие, она превосходно разбирается в человеческих связях: кто, с кем, куда – схватывает на лету. Понимаете, если я попрошу приглядеться к нему Зуданевского или кого-нибудь из друзей в Департаменте, а он окажется совершенно ни в чем не повинным врачом, стремящимся лишь облегчить участь петербургских бедняков…