Кровь и железо

Кабинетом наставнику служила большая богато обставленная комната наверху Дома Вопросов. Комната, в которой всё было слишком большим и слишком вычурным. На одной стене, обшитой деревянными панелями, доминировало громадное замысловатое окно, открывавшее вид на хорошо ухоженные сады во дворе внизу. Не менее громадный богато украшенный стол стоял в центре цветистого ковра, привезённого из какого-то жаркого и экзотичного места. Над величественным каменным камином, в котором догорал крошечный слабый огонёк, висела голова свирепого животного из какого-то холодного экзотичного места.

Но в сравнении с самим наставником Калином его кабинет выглядел маленьким и тусклым. Огромный румяный мужчина далеко за пятьдесят — он с избытком возмещал свои редеющие волосы внушительными седыми бакенбардами. Даже в Инквизиции его считали устрашающей личностью, но Глокта давно ничего не боялся, и они оба это знали.

Перед столом стоял большой вычурный стул, но наставник вышагивал вперёд-назад, кричал и размахивал руками. Глокта сидел на чём-то несомненно дорогом, но очевидно спроектированном так, чтобы доставить сидящему максимум неудобств. Впрочем, это не сильно меня волнует. Неудобство — это как раз то, что мне всегда достаётся.

Наставник разглагольствовал, а Глокта развлекался, представляя голову Калина над очагом вместо того свирепого зверя. Этот огромный болван очень похож на свой камин. Выглядит впечатляюще, но за внешним видом почти ничего нет. Интересно, как бы он повел себя на допросе? Я бы начал с этих нелепых бакенбард. Но лицо Глокты представляло собой маску внимания и почтения.

— Глокта, на этот раз ты превзошёл самого себя, безумный калека! Торговцы шёлком сдерут с тебя кожу живьём, когда узнают об этом!

— С меня уже сдирали кожу, это щекотно. — Проклятье, заткнись и улыбайся. Где этот тупой свистун Секутор? Вот с кого я сдеру кожу, когда отсюда выберусь.

— О, да, отлично, просто прекрасно, Глокта, глянь, как я тут хохочу! Уклонение от королевских налогов? — Наставник злобно смотрел сверху вниз, топорща бакенбарды. — От королевских налогов? — закричал он, брызгая слюной на Глокту. — Да они все этим занимаются! Торговцы шёлком, торговцы пряностями, все! Каждый треклятый болван с лодкой!

— Но наставник, здесь всё было так явно. Это просто оскорбление для нас. Я решил, что мы должны…

— Ты решил? — Лицо Калина покраснело и задёргалось от гнева. — Тебе было ясно сказано, держаться подальше от торговцев шёлком, от торговцев пряностями и от всех крупных гильдий! — Он ещё быстрее зашагал вперёд-назад. Так ты свой ковёр истопчешь. Придётся твоим большим гильдиям покупать тебе новый.

— Решил, да? Его надо вернуть! Мы должны освободить его, а тебе придётся решить, как будешь приносить свои глубочайшие извинения! Это просто чёртов позор! Из-за тебя я выгляжу нелепо! Где он сейчас?

— Я оставил его в компании практика Инея.

— С этим мычащим животным? — Наставник рвал на себе волосы от отчаяния. — Ну, вот и всё, не так ли? Он уже изувечен! Мы не сможем послать его обратно в таком состоянии! Тебе конец, Глокта! Конец! Я иду прямо к архилектору! Прямо к архилектору!

Громадная дверь открылась от пинка, и важно вошёл Секутор с деревянным ларцом в руках. И он чуть не опоздал. Наставник уставился на него, потеряв дар речи, в гневе раскрыл рот, а Секутор уронил на стол ларец, который от удара глухо звякнул.

— Какого чёрта это значит… — Секутор открыл крышку, и Калин увидел деньги. Все эти прекрасные денежки. Он замолк на середине тирады, рот застыл, формируя следующий звук. Наставник выглядел удивлённым, потом озадаченным, потом осторожным. Он поджал губы и медленно сел.

— Спасибо, практик Секутор, — сказал Глокта. — Можешь идти. — Пока Секутор выходил, наставник задумчиво подёргивал свои бакенбарды, и его лицо постепенно возвращалось к своему естественному розовому оттенку. — Конфисковано у Реуса. Теперь, конечно, это собственность короны. Я подумал, что должен отдать их вам, как своему непосредственному наставнику, чтобы вы могли передать их в казначейство. Или купишь себе стол побольше, пиявка.

Глокта подался вперёд, положив руки на колени.