Крепость во тьме

Прежде чем Ученик начал молитву, небо потемнело от стрел. Шагунам пришлось потрудиться, чтобы их отразить. Одна все же зацепила знаменосца, пока Эль-Мюрид воздевал огненные руки к голубому небосводу.

Воинство зачистило и этот Круг, и восточный, непрерывно прославляя своего повелителя. Наконец-то со столь упрямым противником удалось разделаться!

В северном Кругу некоторые пытались бежать, и Рахман бросил им вслед легкую конницу. Они погибли, не успев добраться до леса, на глазах товарищей, которые ничем не могли помочь.

Равнину охватил ужас. Воинство не щадило никого, даже отказывалось принимать ради выкупа рыцарей и знатных господ.

Воинство постепенно успокаивалось. Ученик обратил взгляд на центральный Круг, где ждала гибели половина северного войска. Он расположился на груде обломков, оставшихся после зачистки южного Круга. Воинство столпилось за его спиной, жаждая новой крови.

Герцог и его командиры ждали. Когда полетели стрелы и Ученика окутало сияние, десяток отважных рыцарей устремились в атаку. Рахман послал им навстречу своих солдат, но слишком поздно. Шагунам пришлось сосредоточиться на том, чтобы остановить атакующих. Последний упал в двадцати футах от Эль-Мюрида.

Пока шагуны отвлеклись, с неба, подобно густому зимнему снегу, обрушились стрелы. Рухнули оба знамени. Упали замертво двое шагунов. Дождь стрел стал еще гуще – оставшиеся шагуны не могли их отразить.

Огненное могущество Эль-Мюрида не защищало его самого. Он настолько сосредоточился, что удар первой стрелы показался ему не более чем пчелиным укусом. Он призвал с небес очередную молнию, и в Кругу погибла еще сотня человек.

Вторая стрела пронзила поднятую правую руку Ученика, и снова он обрушил небесный огонь. Взлетели каменные глыбы, закричали люди, заржали лошади. Всадники Рахмана уже были достаточно близко, чтобы воспользоваться короткими седельными луками.

Третья стрела попала Эль-Мюриду в левую грудь. Хотя она не задела сердце и легкое, сила удара развернула его и швырнула наземь в тот самый миг, когда очередная молния разбила последний мегалит, защищавший войско Грейфеллса. Абд-эр-Рахман незамедлительно бросился в атаку, надеясь покончить с врагом, прежде чем его собственные солдаты поймут, что случилось с их пророком. Воинство ринулось в центральный Круг.

Эсмат добрался до своего господина еще до того, как погасло сияние амулета, заслоняя глаза руками:

– Повелитель?

Эль-Мюрид застонал. Он наверняка был бы уже мертв, но его спасла та же жуткая живучесть, которая провела в детстве через пустыню и через адские последствия поражения при Вади-эль-Куфе. Возможно, помог и амулет. Подхватив упавшие знамена, Эсмат рявкнул шагунам:

– Помогите соорудить носилки! – (Чародеи тупо уставились на него.) – Снимите одежду с какого-нибудь трупа, придурки!

Он яростно уставился на центральный Круг, где шла дикая кровавая бойня. Солдаты воинства продолжали вливаться внутрь Круга.

– Ученик убит! – вопил сообразительный солдат противника.

Слишком многие видели бегущих с носилками Эсмата и шагунов и поверили его крикам.

Врач отчаянно пытался собрать телохранителей Эль-Мюрида, но лишь горстка Непобедимых не забыла о своей чести.

Воинство, уже стоявшее на пороге окончательной победы, охватила безумная паника. Победа ускользнула из рук.

Эсмат и его господин укрылись в хижине лесоруба в десяти милях к югу от Пяти Кругов. Их сопровождал десяток Непобедимых. Большая их часть осталась в лесу, где следила за вражескими патрулями. При себе он оставил двоих, самых мускулистых.

В наступающих сумерках беспорядочно бежало воинство. Небольшие группы солдат метались туда-сюда, спасаясь от итаскийцев, которые настолько были ошеломлены свалившейся на них удачей, что даже не пытались их преследовать.

– Держите его! – бросил Эсмат. – Забудьте о том, кто он такой. Мы пытаемся спасти человека, а не миф. – Поняв, что людей в белом убедить не удается, он добавил: – Если мы его не спасем, кто будет говорить от имени Господа?

Аргумент подействовал. Эсмат начал с наименее опасной раны.

Эль-Мюрид стонал и кричал. В хижину ворвался часовой:

– Можно его как-нибудь успокоить?

– Да будет на то воля Всевышнего, – вздохнул Эсмат, доставая из сумки снадобье, которого хотел избежать, – Ученик с таким трудом избавился от дурного пристрастия.

Эль-Мюрид потерял немало крови, но упрямо не желал умирать. Эсмат извлек из него четыре стальных наконечника.

– Как скоро он сможет двигаться? – спросил командир телохранителей.

– Вряд ли скоро. Его тяжело убить, но и вылечить не легче. Возможно, придется остаться здесь на несколько недель.

Человек в белом поморщился.

– Да будет на то воля Всевышнего, – прошептал он.

Они оставались там месяц. Дважды Непобедимые уничтожали мелкие итаскийские патрули. Ученик гнал прочь отчаяние, раз за разом притворяясь, будто ему жутко больно. Эсмат давал ему снадобье, боясь Непобедимых. Его господин вновь впал в зависимость от дурмана.

Воинство света распалось. Выжившие бежали столь быстро, что враги даже не могли их догнать. Не сумел их собрать и Абд-эр-Рахман. Но так случилось лишь с одним войском.