Крепость во тьме

– Таково проклятие человечества, Эсмат. Умный человек способен его обуздать, пока оно не заведет его туда, где любые притязания лишены смысла.

– Я словно дитя в свете твоей мудрости, повелитель.

Эль-Мюрид пристально взглянул на него. Не было ли в этой фразе едва заметной насмешки?

Его поход на Восток начался не сразу – причиной задержки стало известие о гибели эль-Надима.

– Всевышний вписал в свое послание последний абзац, Эсмат, – сказал он. – Теперь я один на поле боя, беззащитный перед злом, и должен сразиться с его приспешниками, как сражался с самой Тьмой в Храмах.

– Ты не один, повелитель. Воинство света сейчас многочисленнее, чем когда-либо.

– Кто его поведет, Эсмат?

– Созови совет командиров, повелитель. Пусть назовут кандидатов.

– Да. Хорошо. Собери нужных людей, Эсмат.

Он выбрал Саеда Абд-эр-Рахмана, наименее популярного среди тех, кто хотел видеть во главе генерала, которым можно манипулировать. Эль-Мюрид не помнил, чтобы когда-либо встречался с этим человеком или вообще о нем слышал. Но тот пользовался уважением среди военных.

Эль-Мюрид выступил на запад через два дня после того, как назначил командующего. Известие о его приближении распространялось подобно раскаленному вихрю. Враги в ужасе прятались в тень, а друзья выходили на свет. Его приветствовали радостные толпы. В каждом городе он задерживался, чтобы коснуться тянувшихся к нему рук правоверных, благословить их и их детей и освятить новые храмы.

– Не будем обращать внимания, – решил он, когда Эсмат принес известие о провале осады Хеллин-Даймиеля. – Пусть бин Юсиф мечется как безумный, пытаясь меня отвлечь. Его завоевания ничего не значат. Новых сторонников он не обретет. Мы уничтожим его бандитов после того, как расправимся с северными приспешниками зла.

Саед Абд-эр-Рахман с ходу взялся за дело, не тратя зря времени на разработку собственной стратегии. Он отделил восточное войско эль-Надима от западного, приказав ему наступать вдоль побережья от Дунно-Скуттари. Другое войско он направил в сторону Итаскии, собрав его в Малых королевствах. Между двумя войсками он разбросал десяток отрядов поменьше, поставив им задачу незамеченными продвигаться на север. Первое сражение он выиграл еще до того, как к нему присоединился Эль-Мюрид.

Как и многие до него, сражение ничего не изменило. Грейфеллс остановил западное воинство, но не стал его разбивать. Герцог еще не оставил надежду на удачную измену.

Именно на ограниченности политических взглядов герцога основал свою стратегию Абд-эр-Рахман. Едва Грейфеллс отразил удар со стороны суши, как ему пришлось мчаться на запад, чтобы опередить атаку с побережья. В его отсутствие Рахман подготовил западное воинство к очередному удару.

Как раз тогда к нему присоединился Эль-Мюрид. Он посещал все собрания, слушал все дискуссии и изучал все карты. Свое мнение он держал при себе – его до сих пор преследовал призрак Вади-эль-Куфа.

Пришло известие, что Либианнин сдался Хоквинду и бин Юсифу. Битва была тяжкой, но Эль-Мюрид лишь пожал плечами, узнав о поражении:

– Они понесли немалые потери. Пусть и дальше тратят силы. Если мы пошлем больше солдат, противник сбежит в горы. Для нас сейчас важнее всего покончить с Итаскией.

Грейфеллс остановил свою армию на побережье. Ему пришлось основательно поднатужиться: восточные войска хоть и были в меньшинстве, но война их пока не измотала, и офицеры страстно желали добыть славу в бою.

Абд-эр-Рахман снова двинулся на север.

В конце концов Грейфеллс понял, что оказался в ловушке. Две армии собирались швырять его туда-сюда, словно волан, пока не столь крупные подразделения Рахмана проскальзывали мимо, сея хаос в тылу. Если бы он отступил, заняв оборонительную позицию вдоль ведущих в Итаскию путей, либо то, либо другое войско обошло бы его и пересекло Серебряную Ленту. Если бы под угрозой оказался сам город, он лишился бы поста командующего и всех связанных с ним надежд.

Его уже загнали в угол, и он ступал по тонкому льду. Он больше не осмеливался бывать в городе – толпа насмехалась над ним и забрасывала камнями. Еще больше ухудшали его положение известия с юга о партизанах и солдатах Гильдии, освобождавших прибрежные города. Людям хотелось знать, почему бин Юсифу и Хоквинду удается захватывать крупные города, в то время как сам он ни на что не способен. Терпение союзников Итаскии истощалось.

Нужно было одержать крупную победу.

Эсмат подошел к своему господину, подозрительно озираясь. Похоже, их никто не видел.

– Повелитель, – прошептал он, – к тебе явилась вражеская делегация.

– Ко мне? – удивленно переспросил Эль-Мюрид.

– Да, повелитель. Те, кто связывались с тобой несколько лет назад.

– Тот герцог?

– Его люди.

– Пусть войдут.

Возможно, из этого могло что-то выйти. Если бы удалось как-то нейтрализовать упрямство Итаскии… От бесконечной войны никому не было пользы. Его мечта озеленить пустыню никогда не принесет плодов, если вся энергия империи уйдет на борьбу с непримиримыми врагами.

Предложения Грейфеллса оставались теми же, но мнение Эль-Мюрида изменилось, о чем свидетельствовало возвращение в войско шагунов.