Королева Бедлама

— Лобная и носовая кость его черепа раздроблены, а также сломано три шейных позвонка. Могу предположить, что он упал в реку с большой высоты. Учтите, тело пробыло в воде по меньшей мере пять дней, прежде чем его обнаружил Ормонд.

Приятное, пожалуй, было зрелище, пришло в голову Мэтью. Река, теплый летний денек… и раздутый безглазый труп с восемью ножевыми ранениями. Для Маккаггерса — так и вовсе пикник в аду.

— Какое чудовищное преступление, — выдавил Мэтью.

И это еще мягко сказано. Масочник хотя бы не связывал своих жертв перед ударом. Несчастный юноша заранее знал, что с ним сейчас сделают, еще когда ему вязали руки.

— Четыре убийства за три недели, — сказал Маккаггерс. — Новый и очень тревожный факт в хрониках этой колонии.

Мэтью вернул ему документ.

— Понятно, почему Лиллехорн решил скрыть этот факт от общественности. Кем был убитый?

— Неизвестно. — Маккаггерс скрутил свиток и положил обратно в нишу. — Труп оказался… непригоден к транспортировке. И ничего не осталось от… простите, одну секунду… ничего не осталось от…

— Лица? — закончил за него Мэтью.

— Да, совершенно верно. Рыбы и черепахи потрудились. Полагаю, первым делом ему выели глаза. — Маккаггерс и сам сейчас несколько походил на рыбу, однако он продолжал: — Одежду мы тщательно осмотрели, но карманы были пусты. Когда я закончил осмотр, Лиллехорн приказал Зеду вырыть могилу. Дело остается открытым, но пока никто юношу не искал.

— Кошелька при нем тоже не было? Вообще ничего?

— Ничего. Конечно, его могли ограбить — убийцы или река. — Маккаггерс поднял палец, как будто ему что-то пришло на ум. — Хочу вас кое о чем спросить. Насколько я знаю, вы выросли в приюте?

— Верно. — Мэтью заключил, что судебный медик узнал это либо у судьи Пауэрса, либо у Лиллехорна.

— Вы хорошо знали Осли?

— Нет, не слишком хорошо.

Маккаггерс подошел к большому черному комоду и открыл один ящик. Внутри Мэтью увидел некий коричневый сверток, дешевый матерчатый кошелек, обмотанный бечевкой карандаш, связку ключей, маленькую оловянную фляжку и некий прозрачный сосуд, наполовину заполненный маслянистой жидкостью янтарного цвета.

— Быть может, Осли при вас упоминал каких-нибудь родных?

Ах вот оно что, подумал Мэтью. В этом ящике хранятся личные вещи Эбена Осли, вкусившего от плодов путей своих. В коричневую бумагу, конечно, завернута одежда. Сосуд — флакон с омерзительным гвоздичным одеколоном. Ключи от приюта. Карандаш для записи поражений, расходов и доходов, приемов пищи и прочих мелочей, что покоились на дне грязного болота его разума.

— Нет, не упоминал, — ответил Мэтью. Однако что-то свербело у него в голове, не давая покоя.

— Что ж, рано или поздно кто-нибудь объявится. Быть может, его главный помощник из приюта. Или я просто сложу все эти вещи в ящик и припрячу куда-нибудь. — Маккаггерс закрыл комод. — Неужели он никогда не рассказывал о своей семье?

Мэтью мотнул головой. И тут его озарило.

— Постойте! А блокнот? Где он?

— Что, простите?

— Осли всюду таскал с собой черную записную книжку с золотым орнаментом на обложке. Я ее здесь не вижу. — Он посмотрел в глаза Маккаггерсу. — Быть может, она осталась в кармане?

— Нет-нет. Зед очень тщательно осматривает одежду покойных.

Что ж, сомневаться в добросовестности Зеда Мэтью не приходилось. Он вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, поднял голову и увидел негра. Тот стоял у люка и смотрел на него так, будто заметил у себя в чае головастика.

Мэтью еще раз перебрал предметы из ящика, но как-то рассеянно. Взор его был затуманен.

— Блокнота нет, — тихо произнес он практически себе под нос.

— Если его нет здесь, — предположил Маккаггерс, — значит не было и на трупе.

Вновь закрыв ящик комода, он подошел к стойке с оружием, выбрал два пистолета и отнес их к небольшому круглому столику, где Мэтью увидел коробку с круглыми свинцовыми пулями, рог с порохом и несколько заточенных кусочков кремня — словом, все необходимое для очередной атаки на Элси.

— Хотите пальнуть? — предложил судебный медик.

— Нет, спасибо. Очень признателен вам за уделенное время. — Мэтью двинулся к двери и заметил на стене за спиной Элси несколько дыр и две разбитые секции оконного переплета. Даже удивительно, что осколки не угодили в парик какому-нибудь джентльмену или леди…

— Хорошего дня. Прошу, заглядывайте иногда, ваше общество мне приятно.

Из уст чудаковатого — или полусумасшедшего, как сказали бы некоторые, — судебного медика это прозвучало как наивысшая похвала. Однако Мэтью пора было стиснуть зубы и попытаться покинуть здание ратуши, не нарвавшись на неприятности — то есть на коротышку-констебля или брюзгливого главного прокурора. Он вышел с чердака, закрыл за собой дверь и начал спускаться на постылую жестокую землю.

Глава 19

Прежде чем Мэтью мог претворить в жизнь свои планы — пообедать в «Галопе» и устроить себе, невзирая на намечающиеся протесты по случаю Указа о чистых улицах, спокойный выходной, — ему предстояло еще одно важное дело.