Король Аттолии

Костис решил не вмешиваться в схватку. Он посмотрел на Орнона. Тот вышел вперед, схватил за волосы кого-то у королевской кровати и резко дернул. Человек с размаху сел, и Орнон тотчас же занял освободившееся место. Прижал раскрытую ладонь к лицу короля и резко толкнул того на подушку. Потом, не убирая руку, наклонился и прокричал прямо ему в ухо:

– С королевой все хорошо!

Эвгенидес затих. Все вокруг тоже замерли.

– Ирена! – позвал король.

– В обморок упала, только и всего, – сказал Орнон уже тише. – Очень много крови. Она женщина, и на нее это подействовало. Ничего удивительного.

Костис опустил глаза на женщину, лежавшую у него на руках. У нее есть имя. Ее зовут Ирена. Ему и в голову не приходило, что ее зовут не только Аттолия, у нее есть и обычное имя, но ведь и правда: держа ее на руках, он вдруг почувствовал, что она не только королева, но и человек, мало того – женщина. Внезапно Костису стало очень неловко, и он был рад, когда на помощь пришел Хиларион – взял королеву на руки и отнес в кордегардию.

Костис встал на ноги.

На кровати Эвгенидес беспокойно ворочался.

– Упала в обморок при виде крови? – переспросил он. – Нет, Орнон, моя жена на такое не способна.

– Твоей крови, – напомнил посол.

Эвгенидес посмотрел на крюк у себя на руке и задумался.

– Да, – сказал он наконец и, казалось, погрузился в воспоминания. В комнате наступила тишина. Костис увидел короля и королеву с новой, неожиданной стороны и пытался это осознать. Понимал, что все остальные погрузились в точно такие же мысли. Кроме, пожалуй, лекаря – тот так и стоял с иголкой и ниткой, в тревоге ожидая указаний.

– Продолжай уж, – велел ему король. Он словно и не заметил, когда лекарь стал снова накладывать швы. Смотрел только на дверь, туда, где исчезла королева, и заговорил, обращаясь к Орнону: – Знаешь, Орнон, в будущем я лучше стану огорчать лекаря.

Глава девятая

– Ваше величество, – прошептал Костис.

Эвгенидес открыл глаза, повернул голову на подушке. Костис стоял на коленях у кровати. В комнате было темно. Свет падал только через открытую дверь, возле которой караулили гвардейцы. Они впустили Костиса, ни о чем не спросив, словно и не заметили его. Понимали, зачем он пришел.

Король поморгал.

– Простите, что разбудил, ваше величество, но только вы можете помочь.

– Который час? – хрипло спросил король.

– Через час рассветет.

– Рано, значит, – прошептал король, – а не поздно.

– Ваше величество, она хочет всех казнить.

– Кого это – всех? – Его глаза лихорадочно горели.

– Капитана, моего друга Ариса, весь его взвод. Она их арестовала вчера днем, сразу, как вышла отсюда, и сказала, что на рассвете их казнят.

– Через час?

– Ваше величество, она произвела в капитаны старшего лейтенанта, но люди говорят, они под его началом служить не станут. – Костис затараторил: – Если можете, ваше величество, пожалуйста, уговорите ее! Клянусь чем хотите, Арис не знал об опасности! Он думал, что в саду все спокойно.

– Почему ты не пришел раньше?

– Вы спали. Вам дали летиум.

С немалым усилием король вытащил руку из-под одеяла.

– Помню, – проговорил он. – Я не хотел его пить. От летиума я всегда словно мертвый. – Он потер лицо. – Она уже послала за ними?

– Нет еще, – ответил Костис.

– Ага.

– Ваше величество, прошу вас.

– Костис, я не могу публично отменять ее приказы.

– Но она вас послушает, – взмолился Костис.

– С глазу на глаз – может быть. Если бы на это было время. Но она очень злится, Костис. Я так и знал, что она разгневается.

Костис опустил голову. Сегодня его глазам предстало так много невообразимых событий, и он надеялся еще на одно.

– Погоди, – сказал король. – Подожди немного. – Он повернул голову. – Вода есть? От летиума в горле пересыхает.

Костис налил королю воды. Король выпил залпом. Потом еще и еще. Чтобы не пролить, он, морщась, приподнялся и сел прямее. Тяжело вздохнул, уставился куда-то вдаль. Наконец спросил:

– Ты знаешь хоть что-нибудь на архаическом языке?

* * *

Костис бегом слетел по лестнице и помчался по извилистым коридорам дворца. Надеялся, что в столь ранний час никто не попадется на пути. Срезал через кухню, где вслед ему полетели ворчание и брань кухонного люда, уже проснувшегося и приступившего к работе. Добежал до лестницы, спускавшейся в дворцовые казематы, но там пришлось сбавить шаг, подстраиваясь под неторопливое шарканье тюремщика. Обгонять его не было смысла. У тюремщика хранились все ключи, и, подобно всем людям его профессии, он ревниво относился к своей власти над темницами ее величества. Торопиться за королевским гвардейцем он не станет.

Тюремщик долго со звоном перебирал ключи, потом отпирал камеру. На этом Костис потерял терпение и распахнул железную решетчатую дверь. Сначала увидел Ариса – тот сидел на полу, подтянув колени к груди. Вокруг его ног петлями лежала цепь. Он поднял голову, взглянул на Костиса и осторожно потормошил за плечо человека, лежавшего рядом.

– Легарус, время пришло, – тихо произнес он.