Коптский крест

— Ну седи, коли делать нечего, — согласился Фомич. Только в дом не лезь, покуда не кликнут. Если что — Марьяне скажем, передаст…

Делать было нечего. Яков пристроился на скамейке в глубине дворика и приготовился ждать.

Ожидание не затянулось — скоро во двор спустился сам хозяин дома. Он шел с каким-то незнакомым Яше господином, по виду — доктором, о котором говорил давеча Фомич. Вслед за мужчинами семенила Марьяна. Глаза ее распухли от слез; девушка все время шмыгала, утираля лицо передником.

— Не будем терять надежды, уважаемый Василь Петрович, — говорил доктор. По тону его ясно было, что он уже не в первый раз повторяет эту фразу; собеседник кивал, нервно ломая пальцы. Выглядел Василий Петрович не лучшим образом — всклокоченная бородка, красные, видимо, от бессонницы глаза, жилетка, криво застегнутая не на ту пуговицу.

— Непременно пошлите за настойкой лауданума[133], — продолжал врач. — Крупозная пневмония, батенька — случай очень серьезный. Я, ближе к вечеру ожидаю кризис — так что непременно загляну. А пока, вот вам рецепт, — и господин, остановившись, передал Василию Петровичу листок; тот принял и немедленно принялся, сам не замечая, комкать в нервических пальцах.

— Будем надеяться, дорогой мой, надеяться и молиться. Все же организм молодой, и, даст бог, еще поборется…

Дядя Николки сокрушено кивал.

— А за лауданумом пошлите прямо сейчас, мешкать ни в коем случае, не рекомендую.

Яша сорвался со скамейки и подскочил к беседующим:

— Добрый день, Василь Петрович, я служу у вашего жильца из третьей квартиры, помните меня? Я еще с вами в Петровском парке, на празднике был, вот и Фомич меня знает, И Ваня, сынок Олег Иваныча — тоже. Если надо — могу слетать за лауданумом, у меня аптекарь знакомый, враз обернусь, только скажите!

Доктор остановился и близоруко глянул на Яшу:

— Вот и славно, юноша, вот и славно… Василий Петрович, засим — откланяюсь. И если что с больным — непременно, теперь же шлите за мной… да вот, хоть этого любезного молодого человека. Отыщете, юноша? — и доктор протянул Якову картонку с фамилией и адресом. Я живу неподалеку, в Лефортово, так что…

Яша истово замотал головой.

— Вот и хорошо. Что ж, будем надеяться, и, главное — не унывать! Больному нужна сейчас ваша поддержка и вера в счастливый исход.

— Макар, ты? Это Семенов, узнал?

Смена у Каретникова только что закончилась — звонок застал его по дороге домой. Андрей Макарович Каретников, заведующий детским отделением 7-й городской больницы как раз свернул с Каширки и направлялся в сторону Нахимовского, когда мобильник разразился резкой трелью — звонил старый бородинский знакомец, Олег Семенов. Каретников общался с ним, по большей части, на фестивалях и иных реконструкционных событиях, но не был удивлен неурочным звонком. Старый «бородинец» был известен среди своих как отличный детский врач, так что товарищи по увлечению не раз обращались к нему по поводу болячек своих отпрысков.

— Привет, Олегыч. Всегда рад слышать конных егерей. Что на «Солдатике»-то[134] не был?

— Да вот, не случилось. Слушай, Макар, у меня срочное дело — как раз по твоей части. А о «Солдатике» потом поговорим, лады? Ты сейчас сильно занят?

— Да нет, вот, домой еду. А что, Ванька приболел?

— Почти. Да нет, с ним все слава богу… Тут, понимаешь, такое дело. Мой… племянник свалился с какой-то заразой, температура за сорок, что делать — не знаем. Ты не посмотришь? Очень буду тебе признателен…

Каретников присвистнул.

— За сорок, говоришь? Скорую вызывали?

Собеседник на секунду замялся.

— Да нет… ты понимаешь, семья там… странная. Они вообще сторонники народных, так сказать, методов, врачам не верят. Что-то там у них было — то ли тетку «Скорая» не довезла, то ли что-то еще… в общем, не хотят они звать скорую. А парню совсем худо. Вот я и убедил их, чтобы ты посмотрел пацана — меня-то они слушают. Только ты там полегче насчет «Срочно скорую» — люди, как я уже говорил, своеобразные, для них современные доктора — вроде чертей с рогами.

— Нет, Олегыч, я гляну, конечно… говори, куда ехать. А все же — сказал бы ты им — пусть бросают этот декаданс. Температура за 40 — это не шутки. Ладно, давай вкратце, что там с парнем?

— Олегыч, ты что, окончательно спятил? — Каретников трясло. — Ну ладно, эти клоуны — хозяева, о них отдельный разговор… но ты-то? Не понимаешь, на что меня толкаешь? У парня — крупозное воспаление легких в такой стадии, что я должен — ДОЛЖЕН, понимаешь? — сделать все, чтобы его госпитализировали. Нашли время в игры играть, придурки… Это все называется просто и незамысловато — уголовщина. Ты что, хочешь чтобы парнишка тут помер, а меня под статью подвели? — И врач потянул из кармана мобильник. — Черт, сети нет… Сдох он что ли? Дай-ка твой… скорую надо срочно звать.

Олег Иванович грустно улыбнулся.

— Мобильник я тебе дам, конечно, но я же говорю — не ловит здесь, место такое…

— Тогда пошли на улицу! Там уж точно ловит — сам звонил, когда к дому подъехали!