Коптский крест

— Доберемся, куда мы денемся! — мотнул головой Ваня. Профессор добрался — а мы что, дурее?

— Надеюсь. Но — я, собственно, не об этом. Вот, смотри, — и Олег Иванович нарисовал на листе прямую линию. Потом поставил на ней две точки, возле одной из которых поставил «2014», а возле другой — «1886».

Вот эта линия — наша реальность, та, в которой мы с тобой живем. Когда Николка открыл портал, — и Олег Иванович соединил две точки дугой со стрелкой, — он позволил нам проникнуть в наше прошлое.

— И с этого момента время как бы раздвоилось — и Олег Иванович провел от точки «1886» другую линию, идущую под углом к первой. — С этого момента стало существовать как бы второй мир, почти такой же — но все же отличающийся от того, из которого мы с тобой проникли в 1886 год. И отличия эти — в том, что в нем есть мы с тобой, и все, что мы сюда принесли. Мало того — с этого момента все наши путешествия в 1886 год и обратно приводят нас на боковую линию. — и Олег Иванович добавил на схему еще одну дугу, на этот раз — пунктиром. Начальную и конечную точки дуги он пометил как «1886 день 1» и «2014 день 1».

— Эта линия — наше перемещение между мирами, в первый день. Видишь? Что бы мы теперь не сделали в этом «как бы прошлом» — это оказывает влияние только на события, происходящее на боковой линии, которая возникла в момент нашего появления в прошлом — а на нашем мире никак не сказываются. Мы ведь провели проверку с газетой — помнишь? Теперь на свою «мировую линию» мы попасть не сможем — во всяком случае, ДО того момента, когда мы в первый раз оказались в 1886 году. Вот, видишь, я помечаю новую «мировую линию» пунктиром — это тот отрезок прошлого, на который наши действия теперь могут влиять. Понятно?

— Ну да, чего тут понимать. — кивнул Ваня. Мы, как бы, ходим в прошлое, но не своего мира, а того, другого. А наше прошлое… то есть тьфу, будущее… короче — наша история уже состоялась и ее изменить нельзя. Так?

— Так. — подтвердил отец. — Но вот представь, что мы находим этот самый сирийский манускрипт и открываем портал… Ну, скажем, в 1812-й год. Происходит это в этом же году, в некий «день Х», — захотелось мне, например, увидеть своими глазами Бородинскую битву, почему нет? — и Олег Иванович поставил над прямой еще одну точку и провел на схеме еще одну дугу.

Ваня хмыкнул. Наполеоника была давней слабостью отца.

— Ну вот. И в тот момент, как мы попадаем в 1812 год — возникает еще одна боковая «мировая линия» — и в ней мы тоже есть. — Олег Иванович провел от точки «1812» третью линию. — И все наши путешествия теперь будут приводить нас на нее — вот, смотри, обозначаю двойным пунктиром. И теперь, продолжение возникшей третьей «мировой линии» не соприкасается ни с нашей, ни со той, что возникла в момент нашего появления в 1886 году.

Ваня кивнул.

— Ну да, все ясно. То есть, если ты, скажем, застрелишь из снайперской винтовки Наполеона, — он и в нашей и в Николкиной истории все равно останется жив и возьмет в Москву? А в этой, — и мальчик ткнул карандашом в третью линию, — битву выиграет Кутузов, потому что без Наполеона Великая армия растеряется и не будет сражаться так, как в нашей истории? Так?

Олег Иванович кивнул, и Ваня продолжил:

— Только, что-то тут не так… дай соображу… ну да, точно! По этой схеме получается, что вот эта линия, в которой мы меняем историю, возникла в тот момент, когда мы с Николкой сгоняли в прошлое… ну, в 1886 год?

— Да, верно, — кивнул Олег Иванович. — Я же говорю…

— А вот и неверно! — торжествующе заявил Ваня. — Потому как где же тогда путешествия профессора? Ну, того самого, что создал портал? Он ведь уже попал в наш, 21 век? И, может быть, даже пару раз сходил туда-сюда, прежде, чем пропал, так?

_ А ведь точно, — и Олег Иванович удивленно взглянул на мальчика. Он не ожидал от сына такой глубины мысли. — Тогда, получается, что, либо боковая линия создана не в момент вашего путешествия, а тогда, когда этот неизвестный профессор создал портал — то есть существовала ДО того, как Николка отыскал эти четки? А ведь точно!

— Вот! Не так-то все и просто, — глубокомысленно заявил Ваня. Он был доволен — не так уж часто ему удавалось поставить отца в тупик.

— Впрочем, для нас это особого значения не имеет. Даже если Николкина мировая линия возникла и раньше — для нас это ничего не меняет. Все равно наши путешествия каждый раз будут выводить нас в один тот же мир, а профессор, если жив, находится где то здесь… — Олег Иванович замолк. — Нет, погоди… не так. Когда этот самый чудак открыл свой портал и попал в наш 21 век — он тоже создал боковую линию, уже третью… то есть, первую… — тут он принялся лихорадочно черкать карандашом на новом листке.

— Получается… вот так — возникает боковая мировая линия, на которой профессор и его портал уже есть… А все путешествия — и профессорские и наши, — происходят уже между двумя боковыми ветвями реальности.

— Что ж это выходит? — озадаченно хмыкнул Ваня, — Мы, значит, тоже живем в боковой мировой линии?