Конопляный рай

– О с т а п. Твои кеды дымятся, – тянет кто-то из толпы… Андрей отдергивает ноги и вскакивает, как ужаленный, обжигая пятки. Всем весело и хорошо оттого, что дымятся стельки бывшего футболиста. Смех переходит в надрывный кашель, и счастливые лица краснеют, как жареные раки в кипящей воде.

Когда от реки становилось прохладно, и по болотам начинал стелиться серебристый туман, Дима заворачивался в одеяло, удобно расположившись на мягком сене. Он смотрел в небо, наблюдая как искры улетают в непроглядную темноту, не причиняя вреда маскировочной сетке. Небо висит звездным куполом над их маленьким уютным мирком, среди бескрайней тайги, и поёт свою ночную звездную песню, убаюкивая его в своем теплом одеяле. Иногда ему казалось, что он слышит эту музыку. Точно так же, растянувшись прямо на земле, рядом лежал брат и чертил разные фигуры обгоревшей головешкой в ночном пространстве. Неожиданно молчание прерывал чей-то голос, вытягивая всех из долгого ночного полёта по далёким мирам.

Больше всего любили говорить о фантастике. Оказывалось, что Кася прочитал множество таких книг. До дыр он истрепал уйму журналов, где встречалась фантастка и приключения, пересказывал их почти наизусть, и мог мусолить подробности часами, вызывая откровенный интерес у слушателей. Всех героев этих рассказов он почему-то называл чуваками. Было поразительно, как, пользуясь общепринятым уличным жаргоном, забывая имена, Кася с доскональной подробностью раскрывал суть рассказа, словно сам сочинял их. Иногда, он увлекался, и герои одного рассказа неожиданно переходили в другой. В таких случаях Остап останавливал Касю одной фразой: «Ты гонишь, Кася», – и тот, неловко улыбаясь, возвращался на исходную позицию:

…– Там, короче, чувак был, Здоровый как бык. Он одному полицаю в рог заехал, и убил. Прикинь, с одного удара. Его за это на каторгу сослали, а там был такой же здоровый, норвежец. Он с ним скорефанился, и они решили сбежать. А у норвежца родичи богатые были, и подкупили одного капитана, чтобы тот заплыл, ну, типа, в запрещённую воду. Короче, ближе к берегу. А всё равно надо было плыть до корабля несколько миль, а там акул кишело. И короче, они поплыли, а акулы их окружили, те давай ножами отбиваться.

– Откуда у них ножи взялись? Кася ты гонишь! Они же на каторге, сам говорил.

– Паха, кончай обламывать, – вмешивается Андрей. – Я слышал про этот рассказ, Кася не гонит. Его в «Вокруг Света» печатали. Продолжай Вован, что там дальше?

– Говорю тебе, они себе сделали втихоря ножи, и курковали в соломенных матрасах. Их как самых здоровых выбрали на разгрузку табака, они и слиняли. А до корабля две мили надо было плыть. Там их ждали. Одного, короче, мелкие акулы окружили, и, короче, схавали. А этого атаковала рыба молот, там вообще огромная акула была. Он долго с ней бодался, и уже под самым бортом ей нож в самый глаз всадил. Когда его вытащили, то он назвался именем своего корефана, норвежца. А матросам пофигу, кого забирать, им родственники забашляли. А того так и сожрали. А рыба-молот за кораблём поплыла, долго плыла. Типа, запомнила. И потом, где бы, в каком порту этот чувак не появлялся, она там появлялась, преследовала. А потом он сам к ней бросился, типа один на один.

– Кася, ты гонишь. Как бы он её узнал? Все акулы одинаковые.

– Сам ты такой Паха! Он же в неё кинжал всадил, прямо в глаз. Она так с ним и плавала. Любой заметит, что у акулы в глазу крест торчит. Рукоятка в форме креста была сделана.

– У него, наверное, башню снесло.

– Да ты Пашёк не читал. Прикольный рассказ. Чувак был конкретный. Жаль не помню как называется. Андрюха не даст соврать, я в натуре в журнале прочитал, «Вокруг Света». Ты ещё хрен достанешь его, в библиотеке на него очередь.

– Вот бы кино такое посмотреть.

– Да ты в уме Остап? Где тебе режиссёр такую акулу найдёт. И такого кабана. Он кочергу в узел завязывал.

– Кочерга ерунда. У меня прадед казак был, он пальцем пятаки гнул. Ему твоя кочерга, что проволока.

– Я Андрюха, против твоего прадеда ничего не имею, но чувак в натуре здоровый был. Но Паха прав, с головой у него точно не в порядке было. Сила есть, ума не надо.

Выговорив очередной сюжет Кася надолго замыкается, и молча смотрит в пустоту ночного неба.

– Приколись, Андрюха, – возникает из небытия Кася. —Вот эта точка может быть больше, чем вся наша галактика. А ты Пахан не смейся, в натуре говорю. Там тоже есть свои планеты. Я читал. Остап, ты прикинь. И в ней где-то сидит такой же маленький Остапчик и забивает косячок. Такой малюсенький-малюсенький. И тащится.

Толпа прыскает и падает с «коек».