Конфуций

Дао не имеет никаких границ и разделений, в Дао-Вселенной все уравнено и объединено в единое, нерасчленяемое целое.

Все противоположности гармонизированы, нет противопоставления на объект и субъект. Весь мир подобен хору или оркестру, где звуки сливаются в одно целое, в космическую гармонию.

У Конфуция человек с помощью добродетели и следования ритуалу вступает на Путь. Человек преобразует себя и, преобразовав и обретя мудрость, становится просветленным.

В даосизме человек совершает добрые поступки, не совершая их, принцип даосизма: «Создавать и воспитывать сущее; создавая, не обладать тем, что создано; приводя в движение, не прилагать к этому усилий…»

Конечно, Конфуций не мог не понимать, что цель у него с Лао-цзы была одна и та же: создание мудрого общества, но способы его построения были разными.

Может быть, отсюда и шли его сомнения? Ведь он не мог не видеть того пренебрежения, какое царило в высшем свете к его святая святых — ритуалу и отальным традициям древних.

А если не исполнялся ритуал, то о каком воспитании Жень могла быть речь?

И тогда выходило так, что и его ученики, и школа, и его беседы с ними, всего-навсего, пусть и интересная, но только игра, от которой никому ни жарко, ни холодно.

Сложно сказать, что сыграло решающую роль, но Конфуций не только не опустил рук, но и избавился от мучавших его сомнений.

Что это означало по отношению к самому Конфуцию?

Наверное, только то, что не сомневающийся Конфуций достиг гармонии между тем, чем казался другим, и тем, кем был на самом деле.

— Если не найдёшь внутри себя изъяна, — говорил сам Конфуций об этом состоянии успокоенности, — о чём тогда печалиться, чего тревожиться?

Иными словами, земные старсти были уже не властны над ним, и его изречение о безнадёжности того человека, «чей облик на сорокалетнем рубеже не излучает добра и гуманности», говорит о многом.

Судя по всему, именно этот возраст Конфуция считал конечным рубежом на пути постижения мудрости.

Более того, он еще более уверился в том, что только ежедневная кропотливая работа над собой может привести к изменениям в лучшую сторону.

И как знать, не основывалась ли эта его уверенность на той его связи с Небом, о которой мы говорили выше.

Если внутри самого Конфуция и были какие-то перемены, то в его жизни мало что изменилось.

Мало изменился и он сам. Все так же блестели его выпученные глаза и вытягивались в доброй улыбке толстые губы.

По-прежнему он был со всеми приветлив и весел, хотя держался независимо и не позволял себе ни малейшей расслабленности.

Он научился спокойно ждать и не терял надежды, что его час придет.

В сущности, он уже давно мог занять какую-нибудь приличествующую его репутации должность при дворе, но сам недвусмысленно давал понять окружающим, что не пойдет на службу, пока в царстве не восстановится законная власть.

И, конечно, он понимал, что при дворе найдется немало охотников воспользоваться его славой и недюжинными знаниями. Недаром он говорил ученику, что «ждет достойного покупателя» на свой товар.

Возведение в 509 году на трон Дин-гуна в обход законного наследника на много лет превратило дворец луских царей в арену ожесточенных интриг и конфликтов, а взаимное недоверие и подозрительность участников одиозного триумвирата грозили превратить тлеющие угли дворцовых раздоров в пламя открытой войны.

Не изменилось и унизительное положение государя, поскольку все эти годы княжество Лу полностью контролировал Пинцзы — глава семьи Цзи.

Впрочем, не было мира и внутри каждого из могущественных кланов, где не утихала столь же ожесточенная борьба за верховенство.

Летом 505 года Цзи Пинцзы затеял в своих владениях большую охоту и в самый ее разгар неожиданно умер.

Управляющий владениями семьи Цзи Ян Ху предложил положить в его гроб принадлежащую государству Лу драгоценную яшму, которую тот носил на посту регента, и захоронить ее вместе с ним.

Однако другой слуга семьи Цзи, Чжунлян Хуай, на чьем попечении была эта яшма, отказался поддержать такое самоуправство.

Так расхождение по вопросам погребальной обрядности расколола семью Цзи на группировку Ян Ху и оппозицию.

Ян Ху был настроен решительно и арестовал всех представителей клана, включая Хуаньцзы, который стал главой клана после Пинцзы и никогда бы не согласился на его предложение.

Всех их притащили на открытую площадь перед южными воротами столицы Лу и там заставили поклясться в том, что они согласны на изгнание лидера оппозиции, Гунфу Вэньбо, самого популярного представителя клана, и ряда других известных членов клана.

Не успели предать земле тело вчерашнего диктатора, как столь же внезапно скончался предводитель клана Сунь — второго по величине и влиянию.

Если я иду с двумя другими людьми, то каждый из них будет выступать в роли моего учителя. Я буду подражать хорошим чертам одного из них, и исправлять в себе минусы другого