Конфуций

У него, по сути дела, и не было своего учения. Потому он и не мог учить ничему особенному, ничему отличному от вековых устоев жизни.

Конфуций пошел до конца по избранному им пути: он вернул учение в лоно самой жизни, он решительно отказался проводить различие между учением и жизнью, задумав свести то и другое в единый путь личного совершенствования.

Таким образом, это было в полном смысле слова развивающее образование.

Конечно, это было и непривычно и сложно. Предшественники Конфуция лишь пытались научить кое-чему из «Стихов» и «Писаний» и заставляли заучивать наизусть относящиеся к древней традиции тексты.

Но именно эта новизна и привлекала к Конфуцию. В результате количество его учеников стало заметно увеличиваться.

Больше половины «Семидесяти» были гражданами Лу, выходцев из соседних княжеств было мало.

Только два ученика принадлежали к аристократии, большинство остальных происходило из набиравшего силу класса служилых.

Но куда больше Конфуция радовало то, что целью многих его учеников было применение полученных у него знаний на государственной службе или же на службе какому-либо могущественному аристократическому роду.

Таких Конфуций обучал не только умению использовать свои знания на практике. Основной целью его наставлений было воспитание характера и внедрение элементарных знаний. Именно это, по его мнению, могло подготовить ученика к действиям, достойным идеального человека.

Так размеренно и спокойно текла жизнь Конфуция в родном княжестве.

В политику он не лез, а временщики не подпускали его к себе, опасаясь нового скандала.

Впрочем, Конфуций ценил людей по заслугам и именно поэтому часто ставил в пример первого министра цзиньского царства, который набирал чиновников по их дарованиям.

Он назвал его «справедливым человеком», так как он «правильно судил ближних и давал выдвинуться дальним».

По достоинству оценивать людей — вот основа основ мудрого правления по Конфуцию.

Зимой 510 года незадачливый государь Лу умер в изгнании. Когда гроб привезли в Цюйфу, Пинцзы в последний раз унизил бывшего господина и приказал похоронить его за южной оградой родового кладбища луских правителей.

Вместо старшего сына и законного наследника Чжао-гуна Пинцзы посадил на трон его младшего брата Дин-гуна.

Смена правителей ничего не изменила в расстановке политических сил в царстве, а новому правителю была уготована все та же декоративная роль в дворцовой политике.

Ни в похоронах Чжао-гуна, ни в торжествах по случаю возведения на престол нового государя Конфуций участия не принял.

Да и как можно было посещать эти кощунственные представления, на которых столь грубо нарушлся этикет и ритуал?

Он отказался от всяческого сношения с «тремя семействами» и их клевретами и по-прежнему молчал. Но вышло так, что его молчание оказалось красноречивее слов, поскольку он и таким образом обличал их.

Это громоподобное, словно у Будды, молчание производило впечатление на современников.

И надо ли говорить, с каким интересом и внимание слушали Конфуция в те редкие моменты, когда он нраушал свое молчание.

Более того, его многозначительное молчание и тихая и уединенная жизнь становились примером для многих.

Здесь надо сказать и вот еще о чем.

Само собой понятно, что любое государство, начни все его поданные вести ту жизнь, какую вел Конфуций, через месяц разорилось бы.

Но справедливо и то, что такого не могло быть. По той простой причине, чтог сама природа бы не позволила подобного.

Да, порой она производила на свет мудрецов, подобных Будде, Лао-цзы и Конфуцию.

Но это были не работники, а Учителя. Они не учили людей работать, они учили их тому, как быть на Земле людьми.

Болезнь можно подхватить не только от сквозняка, но и от слов чужих, горе приносящих

Тот, кто не бережлив, будет мучиться

У сдержанного человека меньше промахов

И если какой-нибудь крестьянин, продолжая сеять и жать, вдруг задумывался над тем, что у него что-то не так и он должен и может стать лучше, то это было уже победой.

И не случайно сам Христос говорил о том, что один раскаявшийся грешник для него ценее ста праведников.

«Дело в том, — писал брату А. П. Чехов, — что ты сам, как порядочный человек…

Этот талант ставит тебя выше миллионов людей, ибо на земле один художник приходится только на 2 000 000».

«Порядочный человек, — считал Антон Павлович, — это честный, заслуживающий уважения, не способный на низкие поступки».

«Самое трудное, — вторил ему А. С.-Экзюпери, — это быть всегда порядочным человеком».

Конфуций прекрасно понимал это и первым воплотил собой особый тип личности, который стал классическим среди ученых старого Китая.

Следовательно, он не мог не быть в полном смысле слова мирским человеком — главой семьи, добрым хозяином и соседом.