Конфуций

Дело было за малым: пробить эту самую стену! А ведь Поднебесная не ограничивалась только один царством Лу, а ни один правитель никакого другого царства, по словам самого Конфуция, не пожелал стать его учеником.

Понимал ли он, что это не под силу даже ста мудрецам? Даже если они обучат сто тысяч учеников?

Наверное, понимал, и, тем не менее, не отступил.

Он умирал без особой надежды на то, что его дело не то что бы победит, а вообще будет продолжено. А оно победило!

Конечно, величие Конфуция не в том, что он открыл школу и готовил учеников. Если верить истории, то из всех его учеников по-настоящему заявили о себе всего семьдесят два.

Согласитесь, что это не так много для огромной страны.

Его победа была предопределена тем, что именно он, как никто другой, понял душу китайской нации и оценил всю силу традиций. Но самым главным было и то, что сама страна в великий момент истины неждалась именно в этой самой традиции.

Сложно сказать, как пошла бы история китайской цивилизации без Конфуция. Вполне возможно, что жизнь сама заставила бы китайских правителей обратиться к опыту древних.

Но это уже предположения. Конфуций был, и именно он оставил то самое учение, согласно которому Поднебесная живет уже почти две с половиной тысячи лет.

Но это все будет потом, а пока давайте вспомним тридцатилетнего Конфуция, которого гнали из одного царства в другое и который, несмотря ни на что, продоложал свое великое дело.

Разочаровавшись в жизни, он сто раз имел основание все бросить и предаваться радостям жизни, как это делали многие чиновники.

Но он не разочаровался и не бросил. Всякий раз он демонстрировал несгибаемое мужество и победил!

Что же, все правильно, и трижды прав был Лев Николаевич Толстой, когда говорил:

— Делай, что должно, и пусть будет то, что будет…

Глава VIII «Сегодня я повстречался с драконом!»

В 517 году умер один из высших сановников царства Лу, высоко ценивший Конфуция за его знания и мудрость.

На смертном одре он завещал сыновьям стать его учениками.

Те не только не могли ослушаться воли отца, но и не хотели, посольку уважительно относились к философу.

Благодаря знатному роду и влиянию новых учеников, положение Конфуция изменилось в лучшую сторону.

И теперь Конфуций мог осуществить свою давнишнюю мечту и посетить славный город Лои — столицу чжоуского государства.

Точно так же, как в Римской империи все дороги вели в Рим, а в Срединном царстве, где жил Конфуций, все дороги вели в Лои.

На земле не было лучшего места для того, чтобы исполнилось его заветное желание «обозреть установления прежних царей и расследовать истоки ритуалов и музыки».

Узнав о желании учителя посетить столицу империи, чтобы на месте ознакомиться с принятыми там церемониями, знатные ученики поспешили помочь ему в этом желании.

В это время императорский двор находился в городе Лои. По обычаю, для такого путешествия требовалось испросить разрешение правителя царства Чжао-гуна, и это разрешение было без труда получено.

Князь обещал оказать философу всевозможное содействие и прислал ему собственную колесницу, пару лошадей и одного из офицеров своей свиты.

Теперь ему не стыдно было показаться на глаза гордым столичным мужам, и летом 519 года Конфуций отправился в Лои.

За зло надо платить по справедливости, а за добро — добром

Не поговорить с человеком, который достоин разговора, — значит потерять человека. А говорить с человеком, который разговора не достоин, — значит терять слова. Мудрый не теряет ни людей, ни слов

Мы доверяем своим глазам — но им нельзя верить; мы полагаемся на свое сердце — но и на него не стоит полагаться

В Лои его встретил известный музыкант и философ. Чан-хунг.

Он радостно приветствовал Конфуция и предложил ему поселиться у него в доме.

С восторгом отзываясь о своем госте, музыкант рассказывал о нем всем своим знакомым как о человеке, которому нет в свете подобного.

— Он настолько скромен, — говорил Чан-хунг, — что не стыдится учиться у людей менее мудрых и менее просвещенных. Именно ему будут удивляться в веках, поскольку именно являет собой совершеннейший образец человека, какой только можно представить себе!

Когда Конфуций узнал о столь восторженном отзыве, он сказал:

— Все это незаслуженно и преувеличено. Достаточно было бы сказать, что я кое-что смыслю в музыке и стараюсь соблюдать все обряды.

Вскоре музыкант представил Конфуция первому министру при дворе Чжоу.

Министр, ласково приняв философа, стал расспрашивать его о его учении.

— Мое учение есть то самое, которому должен следовать каждый человек, — это учение Яо и Шуна.

— Но как приобрести мудрость? Научите меня чему-нибудь.