Конфуций

«Мы, — говорил А. П. Чехов, — можем сделать неравенство незаметным. В этом отношении многое сделают воспитание и культура».

В повести «Три года» он говорит устами одного из своих героев: «Вследствие разности климатов, энергий, вкусов, возрастов равенство среди людей физически невозможно. Но культурный человек может сделать это неравенство безвредным так же, как он уже сделал это с болотами и медведями».

Обуздать в себе «медведя», — вот в чем задача человека. Не природа, а культура делает человека человеком. И человек начинается только там, где он может сломить в себе свою животность.

Мудрец стыдится своих недостатков, но не стыдится исправить их

При встрече с достойным человеком думай о том, как сравняться с ним. Встречаясь с низким человеком, присматривайся к самому себе и сам себя суди

Будучи вне дома, держите себя так, словно вы принимаете почетных гостей. Пользуясь услугами людей, ведите себя так, словно совершаете торжественный обряд.

Не делайте другим того, чего себе не пожелаете. Тогда ни в государстве, ни в семье не будет недовольства

«Чтобы человек, как человек, стал своим единственным действительным объектом, — писал К. Маркс, — для этого он должен сломить в себе свое относительное бытие, силу страстей и голой природы».

А это было самым сложным, и не случайно М. Монтень писал в свое время: «Большинство древних считало, что души переходят от отца к сыну и что это совершается так же естественно, как и всякие другие явления в природе; они доказывали это сходством детей с отцами, ссылаясь на то, что дети перенимают от отцов не только телесное сходство, но и одинаковый нрав и одинаковые душевные склонности».

С этим связано человеческое сознание и нравственность. С этого начинается человеческая культура, которая собственно и составляет истинную природу человека.

Именно культура делает физически неравных людей равными. Именно культурный человек никогда не станет использовать свое физическое преимущество для того, чтобы подавлять, угнетать, унижать другого.

Конечно, никогда речь не шла о том, из какой семьи был тот или иной ученик, хотя Горация и говорил, что «храбрых рождают только храбрые».

И именно недостаток культуры, или ее извращение, которое происходит в том числе в «гражданском обществе», делает людей неравными, а вовсе не физическое неравенство.

Воспитанный и культурный человек стесняется своего превосходства.

«Это благородно, — отмечал Ницше, — стыдиться лучшего в себе, так как только сам и обладаешь им».

Иначе говоря, самый лучший человек — тот, который не считает себя лучше других. Всякое самодовольство пошло.

Относись к другому как к равному себе — вот суть основного нравственного закона, категорического императива, согласно Канту. И без этого вообще нет нравственного отношения одного человека к другому.

«Высшая культура, — читаем мы у Ницше, — может возникнуть только там, где есть две различные касты общества: каста работающих и каста призванных к истинному творчеству; или, выражаясь более определенно: каста вынужденного труда и каста свободного труда».

«Неравенство, — вторит ему Бердяев, — есть условие развития культуры. Это аксиома. И остается недоказанным, почему равенство морально выше неравенства.

А может быть, неравенство само по себе есть правда и благо и к нему следует стремиться? И в Царстве Божьем будет неравенство. С неравенством связано всякое бытие».

«Время великих людей уходит, — писал Амиель в 1851 году, — наступает эпоха муравейника, жизни толпы.

Очень может случиться, что если только отвлеченное равенство восторжествует, то в век индивидуализма не будет больше появляться настоящих индивидуальностей.

Постоянное уравнение и разделение труда сделает то, что общество будет все, а человек ничего»

Государство, считал Толстой, — это «собрание одних людей, насилующих других».

Бердяев, наоборот, освящает государство. «Власть государственная, — утверждает он, — имеет религиозную первооснову и религиозный исток».

Государство вечно. «Государство не может быть создано и не может быть разрушено никаким человеческим поколением».

И если называть вещи своими именами, то Конфуций совершил самый настоящий духовный подвиг!

Судите сами! Если оценивать возможности Конфуция в то время, то его можно без особого преувеличения представить стоящим перед высокой каменной стеной, наподобие Великой китайской, строительство которой началоь через несколько лет после смерти Конфуция.