Конфуций

Да только потому, что однозначно ответить на этот вопрос невозможно, особенно если вспоминть, что сам Конфуций себя посвященным от рождения не считал.

А вот шло ли это утверждение от скромности, или имело гораздо более глубокий смысл, этого мы уже не узнаем никогда.

Что мы подразумеваем под более глубоким смыслом? Да только то, что Конфуций, даже если и был посвященным свыше, был еще и учителем.

А теперь представьте себе учителя, к которому вы пришли постигать истину и который говорит вам о том, что ее можно постигнуть только, имея для этого небесный дар.

Надо полагать, что у многих бы, не чувствующих в себе этого дара, просто опустились бы руки.

Да и зачем мучиться, если познание истины все равно не зависит от вас?

Не рассчитывай на скорые успехи и не соблазняйся малой выгодой. Поспешишь — и не добьёшься цели, соблазнишься малым — и не сделаешь великого.

Добрые люди беспрестанно укрепляют себя

Стремление к материальным выгодам множит недовольство

А теперь вернемся к Конфуцию.

Как известно, для китайцев ритуал был не просто обряд или чисто формальной «китайской церемонией», и зависел он от многих факторов.

Напомним, что все свободное население чжоуского Китая делилось на пять социальных групп.

Группа, занимавшая высшую ступеньку в иерархической лестнице, была представлена личностью правителя, «Единственного среди людей», как, следуя традиции, продолжали называть себя чжоуские ваны.

Вторая группа — чжухоу, правители наследственных владений, представители высшей чжоуской аристократии.

Третья — дафу, главы тех цзу (родоплеменных групп), которые в своей совокупности составляли население наследственного владения чжухоу.

Четвертая группа — ши, главы больших семей, входивших в состав того или иного цзу. Наконец, пятая группа — простолюдины.

Социальный ранг, будучи внешним проявлением принадлежности к одной из пяти общественных групп, определял совокупность тех материальных благ, которыми мог пользоваться данный человек.

«Одежда зависит от ранга, — сообщал один из исторических источников того времени, — а потребление богатств — от размера вознаграждения, соответствующего рангу.

Различны количества питья и еды, покрой одежды, количество скота и рабов, существуют запреты на употребление определенных форм лодок, колесниц и домашней утвари.

При жизни человека соблюдаются различия в головном уборе, одежде, количестве полей и размерах жилища; после смерти — в размерах внутреннего и внешнего гроба, савана и могильной ямы».

Строго регламентировались размеры жилища и его убранство.

Так, балки во дворце Сына Неба были тесаные, полированные, инкрустированные камнями, но во дворце чжухоу они уже тесаные, полированные, а в доме дафу — просто тесаные.

То же самое касалось и пищи: ван мог питаться мясом быка, барана и свиньи, чжухоу — только говядиной, дафу — свининой, ши — рыбой, а простолюдины вообще не имели права есть мясо.

Социальные различия находили отражения и в лексике древнекитайского языка — для обозначения одного и того же понятия существовали различные слова, употреблявшиеся в зависимости от принадлежности говорившего к определенному рангу.

И в семье, и в обществе в целом любой, в том числе влиятельный глава семьи, важный чиновник императора, всегда представлял собой, прежде всего, социальную единицу, вписанную в строгие рамки конфуцианских традиций, выйти за пределы которых было невозможно: это означало бы «потерять лицо», а потеря лица для китайца равносильна гражданской смерти.

Если сынки богатых родителей в молодости и могли позволить себе протранжирить толику отцовских денег в злачных местах больших городов, то это бывало лишь эпизодом в их жизни, не более.

В принципе, отклонения от нормы не допускались, и никакой экстравагантности, оригинальности ума или внешнего облика китайское конфуцианское общество не поощряло: строгие нормы культа предков и соответствующего воспитания подавляли эгоистические наклонности с детства.

Человек с первых лет жизни привыкал к тому, что личное, эмоциональное, свое на шкале ценностей несоизмеримо с общим, принятым, рационально обусловленным и обязательным для всех.

Более того, в понимании китайца только ритуал есть правильное и должное поведение, в котором воплощались принципы мироздания и сама правда жизни.

Нарушить ритуал означало прервать связь, прервать сообщение между мирами и тем самым нарушить баланс во всем мире.

Ну а поскольку под «всем миром» в древнем Китае подразумевался сам древний Китай, нарушение ритуала означало разрушение самой Поднебесной.

Ритуальные правила не просто пронизывали все стороны жизни, но и придавали священный оттенок самым обыденным поступкам.

Ритуал устанавливал баланс духовных энергий мира, который сам Конфуций именовал «хэ», что обычно переводится как «гармония».