Читаем Комната полностью

и он не мог понять, что такое трахаться. Дружок старшего брата Лесли был с ними, и он постоянно повторял, что было бы круто найти место потрахаться, а он следовал за ними, пытаясь понять, что это слово значит, и не понимая, что они задумали. У них были ролики, и они шли по грязному переулку, а ребята заглядывали в кусты и подвальные окошки, и этот чувак постоянно повторял, мол, было бы круто найти место потрахаться, а он плелся за ними и не понимал, почему они не хотят пойти на роликах кататься или в подвал, куда они обычно спускались, чтобы посмотреть на штучку Лесли и на то, что она с ней делала,

и еще ему было интересно, играет ли ее брат с ней в игры даже после того, как у нее там появились волосы. У его друга Джимми есть сестра, старше его на несколько лет, и тот подглядывал за ней и рассказывал, что у нее там есть волосы. А еще, когда они прятались в закоулках школьного двора, чтобы вместе подрочить, он рассказывал о том, какие большие у нее соски. Еще, бывало, в школе он мог достать свой писюн и помахать им под партой, и его друзья ржали над этим, а учитель начинала орать, чтобы они прекратили смеяться, и тогда они ржали еще громче, а она орала на него и выписывала ему дисциплинарное взыскание за смех на уроке,

а он думал, каково это, иметь сестру и если бы у него была сестра, то позволила бы ли она ему трогать ее, как трогал Лесли ее брат. И еще ему было интересно, позволяет ли она ему это делать по-прежнему и позволила бы сестра Джимми ему потрогать себя или посмотреть на нее голую. И вообще, рискнул бы он попросить ее о таком. Каждый день они спрашивали у Джимми, попросил ли он ее разрешения ее потрогать, и он всегда говорил нет, так что он не знал, каково это, потрогать ее там

мэри едет в катманду везет туда свою манду

и еще он не мог пройти мимо кондитерской, чтобы не поглазеть на журнальчик в витрине. Он назывался Странные Истории, и на обложке его была голая женщина и все, что он мог видеть, так это ужас на ее лице и ее огромные сиськи, а на заднем плане было видно марсианских монстров, которые за ней гнались, и волосы у нее стояли дыбом. Глаза у нее были большие, и она была красивой, но все это затмевали ее роскошные буфера. Они были как дыни, круглые, и начинались сразу под ее лицом и много-много раз, ежедневно, он стоял и рассматривал ее, и в его животе появлялось странное ощущение, его внутренности сжимались, и он шел домой и дрочил

подождите, он им еще в суде задаст жару. Я этим ублюдкам покажу. Вытащу напоказ и порву их в клочья. Пусть все увидят их обезьяньи рыла. Я этих ублюдков распну. Мне и адвокат не понадобится, чтобы в пух и прах их разнести. Я и в одиночку справлюсь. Эти гондоны мамаш своих проклянут за то, что те их родили, когда я с ними закончу. Сраный адвокат защиты и судья могут свои предписания и процедуры в жопу засунуть, мне похеру. Все, что я хочу, так это вытащить их на трибуну. Все. Мне бы только их на трибуну заполучить, и тут-то я этим мудакам устрою. Я им покажу, кто тут виновен.

мэри, мэри, суканахуйбля

мне нужен шанс, вот и все. Просто дайте мне день в суде с этими суками, и я их уничтожу. Все верно, ваша честь. Я желаю защищать себя сам, и я полностью осведомлен о своем праве на адвоката, и я им не воспользуюсь. Ага, мне похеру, кому отвод давать, лишь бы до этих козлов добраться.

В: Так вы говорите, что вы с вашим напарником ехали в патрульной машине в северном направлении по Хилл-стрит, когда заметили кого-то в дверях ювелирного магазина на северной стороне 2200 квартала Хилл-авеню?

О: Все верно. Ювелирный магазин Крамера.

В: И в какое время это происходило?

О: Приблизительно в 2:35 утра.

В: И как я полагаю, в это время было очень темно?

О: Да, было темно.

В: С какой скоростью вы ехали?

О: Примерно 40 километров в час.

В: Понятно. Около 40 км в час. Хилл-стрит, это улица с односторонним или двусторонним движением?

О: Одностороннее.

В: Были ли на этой улице припаркованные машины?

О: Были.

В: И на каком приблизительно расстоянии вы находились от перекрестка, когда заметили кого-то в дверях ювелирного магазина Крамера?

О: Мы были недалеко от перекрестка.

Перейти на страницу:

Все книги серии От битника до Паланика

Неоновая библия
Неоновая библия

Жизнь, увиденная сквозь призму восприятия ребенка или подростка, – одна из любимейших тем американских писателей-южан, исхоженная ими, казалось бы, вдоль и поперек. Но никогда, пожалуй, эта жизнь еще не представала настолько удушливой и клаустрофобной, как в романе «Неоновая библия», написанном вундеркиндом американской литературы Джоном Кеннеди Тулом еще в 16 лет.Крошечный городишко, захлебывающийся во влажной жаре и болотных испарениях, – одна из тех провинциальных дыр, каким не было и нет счета на Глубоком Юге. Кажется, здесь разморилось и уснуло само Время. Медленно, неторопливо разгораются в этой сонной тишине жгучие опасные страсти, тлеют мелкие злобные конфликты. Кажется, ничего не происходит: провинциальный Юг умеет подолгу скрывать за респектабельностью беленых фасадов и освещенных пестрым неоном церковных витражей ревность и ненависть, извращенно-болезненные желания и горечь загубленных надежд, и глухую тоску искалеченных судеб. Но однажды кто-то, устав молчать, начинает действовать – и тогда события катятся, словно рухнувший с горы смертоносный камень…

Джон Кеннеди Тул

Современная русская и зарубежная проза
На затравку: моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось
На затравку: моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось

Чак Паланик. Суперпопулярный романист, составитель многих сборников, преподаватель курсов писательского мастерства… Успех его дебютного романа «Бойцовский клуб» был поистине фееричным, а последующие работы лишь закрепили в сознании читателя его статус ярчайшей звезды контркультурной прозы.В новом сборнике Паланик проводит нас за кулисы своей писательской жизни и делится искусством рассказывания историй. Смесь мемуаров и прозрений, «На затравку» демонстрирует секреты того, что делает авторский текст по-настоящему мощным. Это любовное послание Паланика всем рассказчикам и читателям мира, а также продавцам книг и всем тем, кто занят в этом бизнесе. Несомненно, на наших глазах рождается новая классика!В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Чак Паланик

Литературоведение

Похожие книги