Командиры седеют рано

— Просто он перестал быть равнодушным. Понял на занятиях, какие грандиозные дела совершаются в стране. Стало ему стыдно в такие дни лодырничать.

А командир роты капитан Бугров определил по-своему:

— Сыграл главную роль общий комплекс воспитания и обучения. Я же говорил — не торопитесь, не ломайте дров, придет время — прозреет парень. К концу службы он даже из троечников выберется.

Только лейтенант Ярцев промолчал; считая себя неопытным воспитателем, он сидел и слушал товарищей.

Может быть, каждый по-своему был прав, потому что мнение любого входило в общий комплекс, о котором сказал капитан Бугров.

Но было в судьбе Пилипенко и освещенное окно, о котором никто ничего не знал. Окно, где Пилипенко увидел, как упорно и настойчиво трудится его командир.

ЗОЛОТЫЕ РУКИ

В автобронетанковой мастерской было тихо. Огромные ворота боксов, высотой с двухэтажный дом, стояли распахнутые. В боксах ремонтировались машины: танк, похожий на больного слона, склонил голову с хоботом-пушкой набок; грузовой автомобиль разинул пасть капота и будто ждал зубного врача.

Двое офицеров негромко разговаривали в курилке.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил майор.

— Да, видно, машина ваша свое отслужила, — ответил капитан, начальник мастерской. — Вы не расстраивайтесь, отправим в капитальный ремонт, вернется как новенькая.

— Она сейчас нужна. Потом будет поздно. Инспекторская проверка на носу. Готовиться нужно. Я вас очень прошу, сделайте что-нибудь. Пусть хоть месячишко побегает. Ну посмотрите сами.

Капитан снисходительно улыбнулся:

— Я смотрел. Вы же знаете.

— Еще раз взгляните.

— Товарищ майор, я самого Бендюка послал!

Майор умолк. «Сам Бендюк», видно, звучало здесь очень убедительно. Майор порывисто затягивался папироской и пристально следил, как его грузовик заглатывал «самого Бендюка», который копался под капотом в моторе.

«Сам» подошел не скоро — минут через тридцать. Неторопливо вытирая руки ветошью, сказал:

— Сделать можно.

Майор засиял, будто на него навели прожектор.

— Пришлите завтра водителя и двух помощников, я покажу, что нужно делать. Через три дня будет готова.

— Спасибо вам, товарищ старшина, — произнес майор. Вы так выручили наш батальон — объяснить не могу! Инспекция ведь…

Майор ушел из мастерской, счастливо улыбаясь, словно уже сдал инспекцию не ниже чем на «отлично».

Старшина Бендюк небольшого роста, худощавый. Лицо у него испачкано нагаром, ржавчиной и краской, комбинезон промаслен до блеска. Руки у старшины черные, узловатые, заскорузлые, — когда здоровается, дает подержать запястье. Эти руки даже после работы, вымытые бензином и теплой водой с мылом, сохраняют черноту в трещинах и похожи на корявые корни. Так выглядит «сам». Таковы большинство ремонтников. Это внешняя сторона. Она не привлекательна.

Однако от дел, которые вершат эти скромные труженики, от их мастерства зависит не только боевая готовность в мирное время, но и победа в бою. Как ни странно, понятие о ремонтной работе у многих связано с тихим тылом. С машинами, отслужившими срок. С местом, которое находится где-то между свалкой утильсырья и складом запасных частей.

Это глубочайшее заблуждение! Наш век — век техники, и технику эту в боевом состоянии поддерживают ремонтники. Во время войны многие большие и малые командиры мучительно искали возможность добиться превосходства в артиллерии, танках, авиации, и не все знали, что в этом могут помочь именно ремонтники. Кто не искал в критический момент хотя бы маленького резерва? Порой этот резерв решал судьбу боя. Находил такой резерв тот, кто помнил о возможностях ремонтников. При равном соотношении техники на главном направлении иногда именно они позволяли изменить это соотношение в пользу своих войск в ходе боя.

Познакомьтесь с жизнью Ивана Бендюка — старшины-ремонтника, и вам не потребуется других доказательств.

Иван Бендюк жил в селе Костромка, Днепропетровской области. В 1939 году настал срок — и его призвали в армию. Он окончил полковую школу, стал механиком-водителем. Но водить танки ему не пришлось. Наши войска вступили в освобожденную Бессарабию — граница переместилась с Днестра на Прут, и молодого специалиста послали под Черновицы монтировать вооружение в дотах на новой границе. Так он стал ремонтником.

1941 год. Бендюк все еще работал на пограничных укреплениях. Но служба подходила к концу. Иван готовился к увольнению в запас — жизнь предстояла светлая и радостная: его ждала Люся. А вместе с Люсей они ждали появления сына.

Но 22 июня грянули орудийные выстрелы — снаряды попали в водонапорную башню. Это были первые взрывы начинающейся войны. Битый кирпич и брызги воды полетели в стороны, башня осела и развалилась. Люди бросились к укреплениям. Многие огневые точки на новой границе были недостроены, в них пришлось биться монтажникам. Пограничники и ремонтники продержались до подхода линейных частей. Затем всех ремонтников перебросили на старую границу: восстанавливать брошенные там укрепления.