Командиры седеют рано

Внешность Дии не была отталкивающей, даже наоборот, девушка выглядела очень красивой. Стройная и элегантная, серые глаза и длинные ресницы, платьице из блестящей ткани… В общем, выглядела модно одетой современной девушкой. Но наряду с этими чертами внешности мой глаз, помимо моего желания (я даже и не думал искать в ней что-то антипатичное), сам в доли секунды заметил, что она была красива — это бесспорно, но в красоте ее обнаруживалась и некоторая искусственность. То, что несвойственно юности, непривычно и неприятно видеть у девушки: крашеные ресницы, крашеные губы, пудра на лице. Невольно настораживала ее манера держаться: Дия не стояла на месте, она, как цирковая лошадка, все время перебирала ножками и раскачивала станом. Глаза ее быстренько постреливали по сторонам — она наблюдала, какое производит впечатление. В них я не увидел девичьей непосредственности, она смотрела на мир не то чтобы смело, а как-то нагловато.

Лутошкин рядом с этой начинающей львицей выглядел совсем деревенским парнем. Мне стало жаль его. Первое чувство, первую любовь лейтенант отдает в цепкие, расчетливые ручки. Дия держалась свободно, говорила непринужденно:

— Мы раньше совсем не были знакомы с Васильком. Но я увидела его портрет в газете и сказала себе: «Дия, мы с ним обязательно познакомимся». У него на фото какое-то особенное лицо. Правда?

Вскоре они ушли танцевать. Я заметил: не Лутошкин ее, а она его вела в танце. Он глядел на Дию как загипнотизированный: блаженно улыбался, топтался на месте, а она ходила вокруг него, выделывая ножками фортели чарльстона. Мы переглянулись с женой и, наверное, подумали одно и то же: «Если он женится на этой фифе — погиб».

Я пытался опровергнуть свои впечатления. Убеждал себя, что в общении с солдатами я действительно поднаторел и могу делать какие-то заключения по внешности. А с девушками жизнь и служба меня почти не сталкивала. Имею ли я право с первой встречи делать такие убийственные выводы?

Невеселыми размышлениями я испортил себе настроение окончательно. А тут еще замполит подлил масла в огонь, подошел и негромко спросил:

— Видели, какую красотку Лутошкин привел!

— Видел, — хмуро ответил я.

— Опасный экземпляр. Вы с ним поговорите. Он вас послушает.

* * *

Надо спасать Лутошкина, но как это сделать? Замполит советует побеседовать. Конечно, самое лучшее, что можно сделать, это поговорить и честно сказать лейтенанту свое мнение. Но поступить так — значит лоб в лоб столкнуть два чувства: его любовь к Дие и мой авторитет. Соотношение этих чувств явно не в мою пользу. Любовь ведет людей на подвиг и даже на смерть — этому чувству по силе нет равных! Лутошкин меня выслушает. Даже согласится с моим мнением. Пообещает все обдумать, разобраться в сердечных делах. Но можно сказать заранее, выводы будут не в мою пользу. Он сейчас ослеплен. Дия сильнее нас всех.

Где же выход? Каков другой путь спасения лейтенанта? Я очень долго ломал голову над этим ребусом. Вспоминал множество случаев из жизни, сравнивал их, разделял на похожие и непохожие, обобщал и пытался прийти к наиболее целесообразному решению. Мы несколько раз беседовали с замполитом и секретарем парткома. Наконец я пришел к выводу: Лутошкин никого из нас не послушается, нужно сделать так, чтобы он сам разглядел, с кем его столкнула жизнь. Чтобы он сам оценил Дию по достоинству.

Для того чтобы познать человека, требуется время. А для того чтобы изменить уже сложившееся мнение — времени нужно в два раза больше. Ну а для переубеждения влюбленного нужна целая вечность! Следовательно, единственное, к чему я должен был стремиться, — это как можно дольше растянуть период «ухаживания» и не допускать свадьбы. Лутошкин — парень умный, не может быть, чтобы он не раскусил эту птичку.

Встретив однажды лейтенанта на полковом дворе, я отозвал его в сторону и без обиняков завел разговор о девушке:

— Как поживает Дия?

— Хорошо.

— Встречаетесь?

— Каждый вечер, — смущенно и в то же время гордо сказал лейтенант. «Ну как же, покорил!» — усмехнулся я в душе.

— Ты уже объяснился? Сказал ей о своем чувстве?

— Она и так знает.

— А она тебя любит?

— Наверное.

— А ты проверял?

— Как это любовь проверять? — удивленно спросил Лутошкин. — Градусником, что ли? — Он засмеялся весело и беззаботно, как смеются счастливые люди.

— Да, жаль, что градусника такого нет. Но в этом деле есть другая мерка, — сказал я.

— Какая?

— Прежде всего твое собственное сердце. Оно должно тебе подсказать — в такт ли стучат ваши сердца, на одну ли волну они настроены? Любовь, Вася, это не только поцелуи и вздохи. Она соединяет людей на всю жизнь. Вам придется всегда шагать рядом. А ты поинтересовался, какой она представляет свою дорогу в жизни? Совпадают ли ваши интересы? Может быть, она свой путь наметила совсем в другую сторону от той цели, к которой стремишься ты?