Когда-то был Апрель

С каменными лицами французы исполнили жестокий приказ. Каждый из них целился в самое сердце ненавистного куста. Затем прогремел залп, но выстрелы напугали лишь птиц, где-то высоко в ветвях, насвистывающих свою весёлую песенку. Хлопая крыльями и звонко крича, стайка пернатых поднялась над кронами деревьев и полетела наутёк подальше от мушкетного дыма.

— Сейчас, наверное, добивать пойдут, — поражался Степан.

— Это уже лишнее, — серьёзно ответил Апрель.

Повинуясь приказу, французы повернулись «кругом» и отправились обратно к дороге. Не дойдя пару метров до границы леса, они остановились и, отчаянно подпрыгнув, хлопнули в ладоши над головой. После последнего прыжка маленькие армии разошлись с миром. Французский конвой, позабыв о горьком опыте расстрела, отправился охранять обоз с монастырским добром, а казаки так и замерли от удивления.

Повидавший многое в своей жизни Пётр, сначала решил, что Апрель, представившийся Денисом Давыдовым, сговорился с французами, и те попросту ломают комедию, но по отрешённым взглядам солдат было понятно, что они будто пребывают во сне. Прощальный прыжок развенчал последние сомнения. И вообще, стеклянные глаза и неуклюжая поступь конвоиров напоминали поведение его младшей сестры, которая ночью во времена полнолуния ходила по избе, пугая родичей. В доме все знали — это болезнь. Знали, что нужно плотно закрывать окна во время круглой луны, чтобы ни один мистический луч не проник в комнаты — и не дай бог коснулся лица девчонки.

Посмотрев в небеса, Пётр мысленно перекрестился.

— Чудны дела твои, господи…

— Вот это да! — посмотрел вслед уходящим французам Фёдор.

— Барин, а когда бежать-то будем? — удивлялся Степан.

— Всё уже… убежали.

— Это хорошо, что мы на свободе, только руки кто нам развяжет? — спросил Фёдор.

— Ах да. Совсем забыл. Сейчас вернём, — опомнился Апрель.

Казаки озадаченно посмотрели на русского офицера, ожидая нового чуда с освобождением связанных рук. Но вместо саморазвязывающихся верёвочек, послышался хруст. Из-за деревьев снова появился су-лейтенант. В одной руке он держал сверкающую саблю, в другой нёс картину, накрытую тканью. Подойдя к бывшим пленным, он каждому по очереди аккуратно разрезал верёвки, после чего развернулся и, не совершая прыжков ни на месте, ни в длину, ни в сторону — побрёл прочь из леса.

— Вот зачем меня мама на свет родила! — ошалел от увиденного Пётр. — Таких чудес я ещё никогда не видывал.

— Дядька, а что происходит-то?

— Барин-то наш, как есть, колдун, — снова недоверчиво прищурился бородатый.

— Ну вот тебе на! Какой ещё колдун? — улыбнулся Апрель. — Совесть проснулась у французов. Гуманисты они. Даже видишь — картину вернули. И вообще, я умею убеждать…

— Совесть? У них совесть есть? Пойдём, посмотрим, что сейчас делают эти гуманисты. Да они в телегах уже, одни ножки торчат. Нет, барин, ты нам лучше признайся, что ты сотворил с ними?

Как рассказать о кораблях пришельцев, бороздящих просторы космоса или о вселенском разуме, или обучающих кристаллах? Апрелю оставалось только молчать.

— Видите, братцы, он в огне, — водил пальцем по холсту Пётр. — Сначала мы думали, что дети сатаны разжигают костёр, а вы приглядитесь. Может быть, они пытаются погасить его? А если так, то тот, кого они сжигают тоже демон. Так получается?

— Ну, ты хватил казачок. Мы вроде договорились, что это не мог быть я. Да и, вообще, — решил закончить споры Апрель, — не отрывайтесь от реальности, господа военные. В стране идёт война, не время сейчас заниматься конспирологией.

Последнее слово не понял никто. Но барин есть барин — он шибко грамотный. Чем сложнее изъясняется офицер, тем больше доверия. Русский народ любит тайны, а порой верит говорунам чаще, чем честным словам.

— Дядя Петро, чего ты взъелся на господина? Хватит уже. Мы вроде как на Дон собирались, — успокаивал старого казака Степан. — И если бы не он, нас уже в живых не было.

— Согласен, — продолжал разглядывать картину Фёдор. — У барина нет рогов, а у демонов есть. Значит, он не демон.

Апрель улыбнулся.

— Мир, казак? — показал открытую ладонь он.

— Мир, барин! — согласился Пётр и крепко пожал руку офицера.

— Дядька, посмотри, — щёлкнул пальцами Фёдор, исследуя полотно.

Молодой казак заметил, что сквозь огненное пламя был виден блестящий меч. Можно назвать это простым совпадением, но оружие, торчащее из земли около пылающего столба, было точной копией меча, которым размахивал французский император.

Все четверо уставились на рисунок, будто перед ними лежала подробная карта.

— На икону похожая. Тёплая… — дотронулся до полотна Фёдор и тихонько дунул, словно желал потушить костёр, пожиравший главного героя.

Апрель тоже прикоснулся к картине. Действительно, рисунок обдавал жаром. Возникло чувство, будто он знаком с этим произведением.

— Нам нужно вернуть меч, — понял Апрель.

— Нет ничего проще. Картину француз принёс, так, в чём же дело — пусть ещё разок прогуляется, — предложил Степан и негромко хмыкнул.

— И еды пусть прихватит. Есть хочется, спасу нет, — ни сколько не шутя, попросил Фёдор.