Когда-то был Апрель

— Сказал, что у него в кармане ключи от Москвы, — переводил Апрель. — Врёт и не краснеет. Никаких ключей у него нет, и никогда не будет. И хлеба с солью тоже...

— Откуда ты знаешь? Может быть, найдутся предатели. Ты уж прости, но среди вашего брата полно эдаких.

— Каких ещё эдаких? Не о том думаешь казак… лес видите?

— Видим, — почти хором, ответили казачки.

— Туда поведут стрелять. Дадут залп и ветками трупы закидают.

— Интересная новость, только нам от этого легче, что ли? Ежели бежать надо, то со связанными руками далеко не уйдёшь… догонят, — строил план побега Пётр. — Давайте, вы в лес со всех ног, а я задержу их. Бог даст, выживу.

— Никто никуда не бежит. Без моего приказа — не бежит. Понимаете меня, братцы? — командовал офицер.

— Что тут же непонятного? — кивнули все трое.

Тем временем французы горячо спорили. Спорили они так пылко, и, казалось, что скоро дело дойдёт до жребия, который выберет, кому стать палачом, кому оставить совесть не замаранной. Солдаты темпераментно жестикулировали, эмоционально доказывая друг другу, почему именно он не может и не должен выполнять приказ.

Наблюдая за французами, Апрель сделал глубокий вдох, расслабился и замедлить сердцебиение. Связанные руки и удивлённые три пары казачьих глаз, немного мешали, но большей помехой являлся недостаток опыта в манипуляции чужим сознанием. И всё-таки Апрель чувствовал, что ему под силу завладеть разумом французского конвоя, и именно сегодня он сделает это впервые.

…Гость из будущего выбрал в качестве подопытной жертвы молодого су-лейтенанта.

Пробираясь сквозь облачные образы человеческой мысли, он подкрадывается к мозгу француза, будто забрался тому на плечи и, сжимая ладонями голову на висках, сверлил взглядом дыру в черепе, где когда был родничок. Это место соединения костей казалось почему-то самым доступным.

Апрелю было удобно и невесомо пробираться в чужой разум, словно он покинул собственное тело и парил где-то над людьми, над церковным обозом и русским полем. Будто он превратился в воздух и ничего не весил.

Первый опыт проходил вполне успешно. Апрель комфортно расположился во французской голове. Он даже мог видеть фрагменты прошлой жизни су-лейтенанта. Вот его мама в шляпке и с зонтиком, рядом его младшая сестра, совсем девчонка — здесь он хвастается своей саблей перед пожилым месье, который держит на поводке старого пса, а вот и сегодняшний день, полный армейских забот и борьбы с собственной совестью.

Су-лейтенант никак не мог определиться, кто будет стрелять в этих несчастных русских. Вообще-то, французский офицер хотел отпустить пленных, но приказ Бонапарта заставил его стать беспощадным.

Апрель поселился в голове су-лейтенанта. Оставалось отбросить сомнения молодого человека и воспользоваться офицерским званием, чтобы призвать солдат исполнить приказ. Он дал мысленный сигнал, и су-лейтенант скомандовал: «Становись».

Споры утихли. Конвоиры выстроились в ряд, рассчитались на первый, второй, третий. Вторые номера вышли из строя — и всё: не нужно тянуть щепки, бумажки с крестиками и пламенно дискутировать, чтобы выбрать людей для выполнения, пусть и отвратительного, но всё-таки приказа.

Завладеть только сознанием су-лейтенанта — недостаточно. И тогда Апрель запустил волшебные нити магических чар в мозг четырёх солдат, выбранных для расстрела.

Либо день был сегодня такой счастливый, а, может быть, звёзды так удачно светили прошлой ночью, но управлять сознанием пятерых французов оказалось легче, чем водить в детстве трёхколёсный велосипед в оживлённом московском дворе. Кататься на велосипеде вечно мешали гигантские ноги взрослых, а ещё железного жеребца могли отнять мальчики постарше, уже гулявшие без мам; а иногда маленькому Апрелю просто не хватало сил, чтобы крутить педали и ехать прямо. С солдатами оказалось всё прозаичнее.

Начинающий гипнотизёр мысленно приказал пехотинцам подпрыгнуть. Тут же послышалось, как звенит в рюкзаках украденное из телег серебро. Затем Апрель заставил солдат поднять правую руку и тут же опустить её. Французы с радостью выполнили приказ, и от форменных штанов серым облачком спрыгнула дорожная пыль. Апрель сделал вывод: подопытные полностью управляемы. Осталось всем дружно переместиться в лес, произвести залп и, не прощаясь, разойтись в разные стороны — как разбегаются уличные псы, обнюхав друг друга везде и всюду, но, не пустив в ход зубы и грязные когти.

Так и произошло. Без слёз, душераздирающих криков, плача, мольбы, а, главное, ненужных жертв.

Четверо солдат под руководством су-лейтенанта, завели приговорённых к казни в лес. Выстроившись в одну шеренгу, они приготовили ружья к стрельбе и нацелились на куст чёрной бузины.

Казаки стояли рядом с Апрелем, смотря в спины расстрельной бригаде, совершенно не понимая, что происходит.