Кофейные истории

– Нет! Простите, что перебила, – поспешно извиняется она. – Но с маркизом мы друг другу представлены, я имею в виду второго – того седого мужчину в цилиндре.

…Позже сплетники будут говорить, что графиня не смогла скрыть недовольство мезальянсом, побрезговала даже разговаривать с невесткой и выбежала из церкви, как только закончилась церемония. Всё ложь, чудовищная и несправедливая, но правду нельзя рассказать – никто не поверит, что взрослая, разумная женщина станет гоняться за призраком, за мертвецом. Милдред чувствует, что Валх где-то рядом, просто затаился, скрылся до времени, и это сводит с ума. Ей снятся кошмары; с тех пор, как она узнаёт, что Ноэми в положении – снятся каждую ночь.

– Дети не так уж уязвимы, – говорит Абени. Успокаивает её, а сама-то, сама-то – уже тень себя прежней, измученная женщина, безразличная почти ко всему. – Их сны далеко, ему туда не пробраться.

Милдред горбится, кутаясь в призрачную шаль; над головой проплывают чужие, незнакомые звёзды, под ногами, за кромкой крыши – бездна, полная шёпотов.

– К моим детям он подобрался через прислугу.

– Значит, пусть они не берут прислугу, – пожимает плечами Абени и вдруг смеётся хрипло. – Или пусть наймут меня. Я пойду к тебе в служанки, Милли, ты хорошая, ты… – она захлёбывается вздохом, приваливается к её плечу – дрожащая, холодная, словно и впрямь просидела на ветру слишком долго. – Жаль, что ты и впрямь не забрала меня тогда. Ты бы смогла, я верю… Как бы всё тогда сложилось?

Милдред гладит её по волосам – ощущение, будто пальцы проваливаются в воду.

– Не знаю… Может, так?

Она снимает с шеи медальон – разумеется, его не было мгновение назад, но во сне возможно многое, если не всё – и раскрывает его. Там внутри лаковая миниатюра, две улыбчивые девочки рука об руку, в одинаковых светлых платьях – Милли и Абени, подруги, какими они могли быть… какими они были.

Чужую улыбку она скорее чувствует, чем видит.

– Спасибо…

Видение уходит, уплывает медленно, чуть враскачку, как старый-старый поезд. Милдред просыпается в своей спальне одна; Фредерика нигде не видно. В руке зажат медальон, точь-в-точь как во сне, а в нём – лаковый портрет очень тонкой работы. Она, рядом Абени…

…а за ними – гротескно высокий седой мужчина в пыльно-зелёном сюртуке.

Милдред с криком отшвыривает медальон; миниатюра трескается.

Надо бы выбросить его или сжечь, но отчего-то страшно.

В положенный срок Ноэми производит на свет малышку – конечно, очаровательную, очень похожую на Идена, тихую и серьёзную. Малютку называют Виржинией-Энн, что значит «непорочная» и «милая», право, совершенно не подходящие имена для будущей наследницы рода Валтер и Эверсан. Милдред долго не может отойти от колыбели, да что там – просто отвести взгляд, и молится про себя, как никогда в жизни:

«Если есть кто-то на Небесах, если Ты меня слышишь – не давай этой девочке крыльев, но дай меч».

У каждого своя война.

К делам Особой службы Иден относится как к шахматам: с азартом, но в то же время хладнокровно, будто он наблюдает за всем сверху, а не мечется по расчерченному полю. Его враги никогда не приходят к порогу дома, точно некая незримая сила держит их на расстоянии; со временем, правда, становится ясно, что эта сила просто очень старается оставаться в тени, а при встрече делает безразличное лицо – впрочем, молодой маркиз Рокпорт никогда не умел проявлять чувства.

У Милдред другая война; её враг кружит поблизости, выжидая удобный момент, смотрит, кто откроется и станет уязвимым. Ведь ни один смертный человек не может вечно быть настороже, всюду успевать, предвидеть опасность. Благая сеть из снов, раскинутая слишком широко, истончается, рвётся, и в эти дыры проникает беда. От каждой следующей потери раскол в сердце ширится, ширится, а разум цепенеет в попытках понять, что было причиной: несчастливая судьба или же злой умысел?

Малкольм Хат, давний слуга Фредерика, ночью оступается на лестнице; затем в детской чуть не вспыхивает пожар от оплывшей свечи; год спустя Ноэми теряет ребёнка при родах и едва не погибает сама. Болеет она долго и тяжело, мечется в горячке, кричит, чтобы мёртвые вышли прочь и оставили её в покое… Милдред всё время рядом – укрывает её своими снами, и под этим тёплым незримым крылом Ноэми постепенно успокаивается, но ей нужна поддержка, и поэтому приходится немного задержаться в чужом доме.

«Хотя бы до весны, – успокаивает себя Милдред, пытаясь разглядеть в темноте потолок незнакомой комнаты. – И Виржиния так быстро растёт, нужно за ней присмотреть».

Весной умирает Фредерик – говорят, что его отравили, но даже Иден не может найти убийцу.

Это так больно, что уже почти всё равно.