Книга формы и пустоты

Уж лучше бы он до конца оставался бездушным болваном. Когда полицейский спросил, есть ли у Аннабель недавняя фотография сына, она уже с трудом сдерживала дрожь в голосе. Она сказала, что пришлет ему фотографию письмом, записала адрес электронной почты и поблагодарила. Она не забыла уточнить имя полицейского, номер его значка и номер его отчета. Потом она повесила трубку и откинулась на спинку стула.

Фотографии. Нужно найти какие-нибудь недавние снимки Бенни. У нее так много фотографий сына, когда он был маленьким. Настоящие фотографии, где она держит Бенни на руках, или где они втроем в Диснейленде и на местном пляже. С годами количество фотографий уменьшалось, а после смерти Кенджи их почти совсем не стало. Фотографом в семье был он. Аннабель попыталась вспомнить, когда в последний раз фотографировала Бенни. В последнее время в их жизни было так мало праздничных событий… Но потом она вспомнила «выпускной» и быстро нашла на своем телефоне этот снимок: Бенни стоял на кухне, в академической шапочке с кисточкой, свисающей на один глаз, в руках диплом и плюшевая гончая. Сверху криво свисал выпускной баннер. Сын смотрел куда-то в сторону. Что он чувствовал? Счастливым он точно не выглядел. Как она могла не заметить? Зациклилась на своей идее сделать для него этот день запоминающимся. Дура. Но ведь она сама была в стрессе. Она так устала волноваться. Она просто хотела, чтобы сын был счастлив. Она хотела, чтобы он был счастлив, чтобы она могла перестать волноваться…

Аннабель вытерла слезы и еще раз посмотрела на фотографию. Во всяком случае, узнать можно. Она отправила снимок по электронной почте в полицию, а затем поднялась наверх в комнату Бенни за его телефоном. Может быть, у него есть другие фотографии, селфи или, может быть, даже какие-нибудь снимки друзей. Комната Бенни, как всегда, была оазисом чистоты: кровать аккуратно застелена, на столе порядок. Книги стояли на полке, выстроившись по росту. А рядом – резиновая уточка, лунный глобус и коробка с прахом Кенджи. Кенджи был бы не против оказаться рядом с Луной. Или еще лучше на Луне. Серая Луна, покрытая густой мягкой пылью. Аннабель достала телефон Бенни из рюкзачка, но он был заблокирован, и она не знала пароля. Она села на кровать, посмотрела по сторонам и начала вводить четырехбуквенные слова наугад. Первым ей пришло в голову слово «луна». Не то. Следующими двумя неудачными попытками стали имена астронавтов, не подошло и «пыль». Аннабель особо не надеялась угадать пароль Бенни, шансы были слишком малы, но когда она ввела «джаз», телефон разблокировался. Дрожащими руками она стала прокручивать список его недавних звонков и сообщений. Большинство из них были адресованы ей, но регулярно встречался и еще один номер, принадлежащий кому-то по имени Алеф или какой-то организации под названием «The Aleph». Что такое Алеф? Взяв телефон, она вернулась на свое рабочее место и зашла в поисковик. Оказалось, Алеф – это первая буква семитской письменности, используется в математике для обозначения мощности бесконечных множеств. Произошла от древнеегипетского иероглифа «бык». Ничего не прояснилось. Может быть, Бенни вступил в какую-нибудь секту?

Аннабель была внимательным человеком, к тому же училась на библиотекаря и привыкла обращать внимание на детали, поэтому она повторила поиск, добавив перед словом определенный артикль the. На этот раз вышел список сайтов с информацией о рассказе под названием «The Aleph», написанном в 1945 году аргентинским писателем по имени Хорхе Луис Борхес. Аннабель никогда о нем не слышала, но нашла в сети pdf-файл с этим рассказом и принялась читать.

Рассказ был о человеке, которого тоже звали Борхес, и его не самом приятном друге, напыщенном поэте, который писал эпическую поэму под названием «Земля», в которой он собирался описать стихами всю планету. Однажды этот поэт позвонил Борхесу и сказал, что его дом вот-вот снесут алчные домовладельцы, чтобы построить на этом месте бар. Это катастрофа, в отчаянии говорил поэт. Ему нельзя съезжать из этого дома, потому что у него в подвале под столовой находится «Алеф», который нужен ему, чтобы дописать поэму. Борхес не понял, что такое «Алеф», и поэт объяснил, что это «такая точка в пространстве, которая содержит все точки». Охваченный любопытством, Борхес поехал к нему. Поэт провел его по узкой лестнице в подвал, где велел лечь на постеленный там холщовый мешок. Затем поэт ушел, закрыв за собой люк и оставив Борхеса в полной темноте. Борхес начал беспокоиться. Может быть, поэт сошел с ума и жизнь Борхеса в опасности? Он закрыл глаза, приготовившись к смерти, но когда снова открыл их, то увидел в углу под лестницей светящуюся точку размером с мячик для гольфа.