Книга формы и пустоты

– Ничего, – сказал он, снова опуская голову. – Ничего особенного, – повторил он и с удивлением обнаружил, что плачет.

– Надо бы отвести его домой, – услышал он голос Алеф.

В этот момент зазвонил ее мобильный телефон. Она вытащила его из кармана и ответила:

– Йоу.

– Ой! – сказала Аннабель, удивившись тому, что кто-то ответил ей в столь поздний час. Голос в трубке показался ей молодым, женским и знакомым.

– Надеюсь, я вас не разбудила. Я ищу… Это Алеф?

На другом конце молчали.

– Я не знаю, правильно ли я это произношу. Эльф? Алиф? Айлиф?

– А кто это спрашивает?

– Вы меня, наверное, не знаете, меня зовут Аннабель Оу. Я мама Бенни Оу. Я нашла ваш номер на его сотовом телефоне. Я не хотела вас беспокоить, но Бенни пропал, и я позвонила… чтобы спросить… Вы его не видели?

Аннабель закрыла глаза. В трубке слышался какой-то шорох, похожий на возню мелких животных. Не слишком ли она была агрессивна? Веб-сайт для родителей сбежавших детей предупреждал, что при общении с друзьями ребенка следует удерживаться от проявлений гнева или авторитарности. Опасаясь, что девушка может повесить трубку, она добавила:

– Я хочу сказать, вы не обязаны меня информировать, ничего подобного, просто если вы его увидите, не могли бы вы сообщить ему, что ему не о чем беспокоиться, но его мама очень волнуется и хотела бы…

– Лучше сам с ней поговори, – послышался в трубке голос девушки, а затем еще дальше кто-то тихо произнес: – Черт…

Затем телефон замолк. Аннабель крепче прижала его к уху.

– Алло? Вы слушаете? Вы меня слышите?

– Да…

Это был Бенни. Его голос, звучавший у нее над ухом, был таким знакомым и родным, но в то же время каким-то далеким и незнакомым.

– Ах, Бенни, я так волновалась. С тобой все в порядке?

– Да. – А ведь голос у него ломается. Где-то там, глубоко внутри разлома ждал своего выхода голос мужчины. Но его час еще не настал.

– Где ты? Хочешь, я приеду за тобой? Я возьму такси. Только скажи… – Она отчетливо представила себе, как его лицо исказилось от раздражения, между бровями собралась морщинка. Она услышала, как он вздохнул.

– Я в порядке. Тусуюсь с друзьями.

Он говорил как Кенджи.

– Кто они? – требовательно спросила она. – С кем ты?

– Неважно. Все в порядке. Мам, послушай, мне пора. Я скоро приду домой. Не волнуйся, ладно?

Но как она могла не волноваться? Аннабель вскочила и, спотыкаясь, с телефоном в руке, пробралась на кухню, ища пальто, туфли, бумажник…

– Бенни, подожди, где ты? Кто там с тобой? Я могу приехать за тобой. Я возьму такси. Никуда не уходи, слышишь? – Потом, испугавшись того, что заговорила сердито и авторитарно, она сказала: – Прости, пожалуйста, Бенни. На самом деле я не думаю, что ты мне солгал. Конечно, ты не двигал эти дурацкие магниты, и даже если бы ты двигал, ничего страшного. Все в полном порядке, правда. Просто скажи мне, где…

Но к тому времени, как она нашла ключи от дома под грудой почты на кухне, Бенни дал отбой.

Сохраняйте спокойствие, говорилось на сайте. Не обвиняйте своего ребенка и не вините себя ни в чем. Не упрашивайте его.

Может быть, перезвонить ему? Нет. Он сказал, что скоро будет дома. Придется просто поверить ему. Аннабель долго смотрела на безмолвные магниты на холодильнике, а потом поднялась в комнату Бенни. Там она взяла с полки коробку с прахом Кенджи и отнесла ее в ванную. Присев на край ванны, она подняла сиденье унитаза, потом открыла коробку. Там лежал толстый пластиковый мешок, похожий на сверхпрочный пакет для морозильной камеры, скрепленный стяжкой из садовой проволоки.

Она развязала проволоку и посмотрела на содержимое.

– Черт побери, Кенджи.

Аннабель запустила пальцы в горловину мешка и зачерпнула пригоршню пепла.

– Ты меня достал, понимаешь? – сказала она. – Знаешь, как ты меня достал? У тебя был прекрасный сын. У тебя была хорошая жена – да, признаю, не идеальная, но мы были вполне счастливы, ведь так? И ты обещал. Ты сказал, что перестанешь. Что будешь избавляться от своей зависимости.

Она внимательно изучала горку пепла на своей ладони. Пепел был серовато-белым, зернистым, как лунная пыль, с примесью маленьких кусочков костей. Она осторожно занесла сложенную чашечкой ладонь над унитазом.

– Я хочу, чтобы ты сказал мне, что раскаиваешься. Я хочу это услышать.

Она подождала. Струйка пепла проскользнула сквозь ее пальцы и расплылась по поверхности воды.

– Я не шучу.

Она растопырила пальцы, и еще немного пепла просочилось в унитаз, образовав на всей поверхности воды тонкую бледную пленку. Аннабель вдруг почувствовала холод. Пепел был холодным и безжизненным, как лунная пыль. Передумав, она снова сжала кулак.

– Ладно, забудь. Теперь уже поздно. Мне уже все равно, раскаиваешься ты или нет. Ты мертв. – Она высыпала остаток пепла в коробку. – Смыть тебя было слишком просто. Побудь пока здесь.

Она закрыла коробку крышкой, вымыла руки в раковине и, высморкавшись в клочок туалетной бумаги, бросила его в унитаз. Бумажка легла поверх пепельной пленки. Аннабель спустила воду и проследила, как его смыло.

– Как все-таки по-дурацки ты умер.