Ключ от дома

Татьяна Дмитриевна, слушая, смотрела в окно веранды, на огород и пустырь, за которым торчали горы мусора, и ей вспомнилось, что Роман Федорович занимается и свалкой, пишет много писем в инстанции, и, возможно, благодаря его деятельности свалка еще не захлестнула городскую постройку. И, глядя на брызжущего слюной хозяина дома, Татьяна Дмитриевна усове╜стилась предвзятого мнения о Романе Федоровиче, который сражается с местными властями один за всех, и подумала, что люди вообще относятся

к нему неблагодарно.

— Да… — вырвалось у нее со вздохом. — Светлый ты человек, Роман.

Роман Федорович неловко осекся, и даже непробиваемая Лидочка засмущалась — не привыкнув к подобному отношению, они заподозрили в словах Татьяны Дмитриевны издевку. Но гостья выглядела так бесхитростно, что мимолетное облако исчезло с Лидочкиного лица, Клавдия Ивановна закивала головой, а Роман Федорович потупился.

— Все для людей… — продолжала Татьяна Дмитриевна. — Сколько сил надо…

— Что ты! — подхватила Лидочка. — Никаких не хватит. Это же не жизнь, только крутись во все стороны и отбивайся, иначе сожрут с потрохами… и косточек не выплюнут.

— А Морозов, — с обидой на соседа проговорил Роман Федорович, — заявляет: ты, говорит, хочешь свою контору дорожную привести и откат получить. А я говорю: сам попробуй. Попробуй — приведи свою контору — но только учти, что мы за дорогу с нее за каждую копейку спросим.

— А свалка? — спросила Татьяна Дмитриевна, указывая на мусорные горы.

Роман Федорович выпятил грудь.

— В прокуратуру! Сразу в прокуратуру!

И Татьяна Дмитриевна вздохнула, позавидовав его силе и непоколебимой уверенности. Он всегда знал, что ему делать, не сомневался и не медлил.

Лидочка пошла к телефону, и долго слышался ее кудахтающий говорок. Когда она вернулась, Ира блеснула глазами и презрительно процедила:

— Что? Братец все на женушку жалуется? А ты его раны зализываешь?

— Не надо так, — сказала Лидочка. — У них непросто.

— Да уж. Чего там непростого. — Она тоскливо скривилась. — Что ж за мужики-то пошли такие? Либо слизняк, либо сволочь… Куда нормальные делись?

Лидочка подала мясо с рисом. Мясо было нарезано тонкими ленточками, а риса непропорционально много, но Татьяна Дмитриевна приняла экономный вариант блюда как должное: кормить такую ораву чистым мясом, конечно, дорого.

— У нас дедушку нашли, — сообщила она, расслабившись. — Опознали. Считалось, что пропавший без вести, а оказалось — геройски погиб…

Она сказала и осеклась, потому что вспомнила, что Клавдия Ивановна официально считается участником войны, хотя бабушка Татьяны Дмитриевны вспоминала: Клавдия Ивановна всю войну проработала на какой-то базе. Татьяна Дмитриевна даже знала о происхождении звания — Виктор Геннадь╜евич рассказывал, что Роман Федорович за время работы в мэрии подсуетился и оформил для мамы документы. В самом деле, не пропадать же возможностям? Какие-то льготы для старушки… Но Клавдия Ивановна военную тему не любила, и Татьяна Дмитриевна знала сплетню, что у той нет знаков отличия, ни одной медали, даже значка, и потому в День Победы участница войны не высовывала носа из дома.

— Этим надо заняться, — важно посоветовал Роман Федорович. — Чтобы на памятнике фамилию выбили… мало ли. Подай в администрацию. А то сэкономят на герое — знаю я их.

— Им деньги выделяют, — согласилась Лидочка. — Вот пусть и тратят правильно.

Татьяна Дмитриевна снова усовестилась — на этот раз перед дедушкой, за то, что она сидит в компании фальшивых героев и считает их за хороших людей, а это было неловко, и в чем-то она предает память дедушки.

Она снова посмотрела в окно — над пустырем прояснилось, обнажился клочок весеннего неба, и по его краям клубились, взмывая к зениту, грозные облачные колонны. Тучи накатывали, стремительно меняя очертания, скакали всадники, сшибались кони, и Татьяна Дмитриевна, обнаружив сходство небесных событий с борьбой каких-то нездешних сил, обреченно подумала, что и на небесах такая же битва, как на земле, и тоже, наверное, есть проигравшие и погибшие, и тоже, наверное, война не кончается. И что, наверное, дедушка теперь где-то там… проплывает вместе с облаком над их домом… и что это чудовищно несправедливо, но она, Татьяна Дмитриевна, ничего не может сделать.

Белокурая подруга, прилежно орудовавшая вилкой, поинтересовалась:

— А он у вас был без вести пропавший? Так вам надо подать на компенсацию. За невыплаченную пенсию. Если он погиб, значит, родственникам пенсия полагалась. Можно через суд.

Все невольно посмотрели на Романа Федоровича, но у специалиста и доки с обширнейшим опытом на лице нарисовалось большое сомнение в успехе предприятия.

— А он у вас кто был? — продолжала расспрашивать подруга.

Татьяна Дмитриевна не поняла.

— В смысле?

— Ну, не знаю, как это называется: звание, должность?

Татьяна Дмитриевна не знала.

— Какое ж звание? Солдат…

— А это звание такое?

Роман Федорович не ответствовал, а больше никто не знал, звание это или нет.