Ключ от дома

Несколько дней ее мучили опасения за Алексея, но она боялась звонить, избегая наткнуться на часто повторяющуюся картину: пьяный Алексей, разъ╜яренная Юля, неприкаянная Настя, забытая как отцом, так и матерью. У нее ныло сердце, она бралась за телефон, упрекала себя, что она плохая мать и бабушка, что ее занимают призраки в то время, когда гибнет родной сын, но возможная пугающая ситуация была столь тягостна, что Татьяна Дмитриевна не решилась на звонок.

Перед тем как идти на Лидочкин день рождения, она натягивала улыбку на лицо, зная, что ее убитый вид — некстати на семейном празднике, но приличного результата не достигла. В дальней стороне, где жила новорожденная, улицы еще не убрали к весне и стояла грязь. С полей несло сладковатым — первым — цветочным духом. На улице, за которой начинались пустыри, а за ними свалка, были ямы с лужами, а на обочине стоял грейдер со спящим работягой в раскрытой кабине. Войдя к Роману Федоровичу, Татьяна Дмитриевна завистливо умилилась, что вылизан двор, аккуратно покрашены наличники, с математической точностью проложены дорожки и грядки иллюстрируют образцовое хозяйство. Все являло присутствие работящего владельца — Татьяна Дмитриевна не сомневалась, что ухоженный двор и огород — дело рук Романа Федоровича. Лидочка, конечно, тоже трудилась над домом не покладая рук, но Татьяна Дмитриевна помнила ее несколько бестолковой и лишенной фантазии, так что именинницы хватало только на тяжелые и не требующие изысков работы: вскопать грядки, перенести бочку.

Ее наблюдения были прерваны горячей встречей, которую устроила го╜стье Лидочка. Татьяна Дмитриевна едва не отшатнулась — оказалось, что хозяйка дома со времени последнего появления на глаза располнела еще больше, и Татьяна Дмитриевна утонула в ее мясистых объятиях.

— Танюша! — Лидочка была искренне рада, и Татьяна Дмитриевна поняла причину. — Ты сто лет у меня не была, ничего не видела!

Ей хотелось похвастаться достижениями. Она повела Татьяну Дмитриевну сперва по дому, где Роман Федорович оборудовал хитрую систему водяной очистки — из множества трубок, украденных на стройке. Потом под водительством Лидочки осмотрели цветник и посадки. Татьяна Дмитриевна восхищалась увиденным без задней мысли, потому что ничего из достижений этого образцового хозяйства она не хотела для себя. Ей приходило на ум одно: только бы наладилось у Алексея… он бросил бы пить… нашел работу… поладил с измученной женой… хоть бы Саша бросила Женю — или он бросил бы ее, все равно… только бы вернулась домой или, в крайнем случае, нашла в Москве какую-нибудь деятельность поприличнее.

Когда экскурсия закончилась, сели за стол на просторной веранде. Татьяна Дмитриевна с удивлением обнаружила, что здесь все были свои: Лидочка, Роман Федорович, его престарелая мама Клавдия Ивановна, старшая дочь Ирина, младшая — Аня и Иринина дочка Кристина. Из тех кто, кого она не знала, была какая-то подруга Ирины. Ирину Татьяна Дмитриевна еле узнала, так та переменилась с их последней встречи. Она сидела за столом прямая, как палка, уверенная в себе, с жесткими глазами и небрежно наложенной косметикой. Но больше всего удивило Татьяну Дмитриевну то, как Ирина распоряжается своим телом: будто оно посторонний инструмент, которым она владеет в совершенстве. Татьяна Дмитриевна обычно подмечала такое свойство только у спортивных тренеров, но Ирина, кажется, всегда была далека от спорта. Оставалось молча покачивать головой и дивиться, до чего стала другой неповоротливая скованная девочка. Еще Татьяна Дмитриевна, дивясь причудам генетики, наблюдала забавный контраст между сидящими рядышком Аней и Кристиной: Аня была маленькой неповоротливой копией добродушной матери, а худенькая Кристина с колючими глазками, взрослея, все больше походила на шпанистого отца-бездельника. Потом Татьяна Дмитриевна вспомнила улицу и грейдер.

— Что у вас, — спросила она, — ремонт затеяли? Техника стоит… ровнять будут?

Роман Федорович подскочил на месте и налился кровью.

— Если бы! Я им покажу ремонт! Они полтора миллиона получили на дорогу! За такие деньги можно асфальт зубными щетками утрамбовать и вычистить! А они — видела, что делают? Видела?

— Что? — спросила Татьяна Дмитриевна робко.

— Думали, верхний слой содрать и полтора миллиона в карман положить. А дальше — хоть трава не расти. Я из них душу вытрясу! Представляешь — пришлось чуть не под грейдер кидаться. Говорю: учти, если на мне хоть царапина — я в милицию заявление напишу, и начальство от тебя открестится в момент. Хочешь в тюрьму? Побоялся… Потом эти сволочи примчались. Ну, они-то меня знают…