Клятва мстителя

Бобры хорошо построили хатку. Площадку для сна, чтобы она была сухой и мягкой, они засыпали древесной стружкой, а ветки в своде уложили неплотно, чтобы в хатку проникал воздух. Высота спальной площадки годилась только для бобров, и Торак, чтобы не застрять, решил переждать пожар в воде.

Отдышавшись, он поблагодарил бобров, Рипа с Рек и Лес за то, что они дали ему укрытие, а потом попросил:

– Прошу, уберегите Волка и Ренн.

Его слова растворились в реве пожара. В глубине души Торак не верил в то, что его просьба будет услышана. Огонь пожирал Лес. Никто не мог спастись.

Ни Волк. Ни Ренн.

Глава 21

Ренн, спотыкаясь, шла по дочерна выжженному миру. Лес исчез, его просто больше не было. Ренн бродила между обугленными кольями, которые когда-то были деревьями, и чувствовала, как их растерянные души толпятся в грязном от сажи воздухе, но она была слишком подавлена, и у нее не было сил жалеть их. Даже солнце исчезло – его проглотил потусторонний сумрак. Неужели огонь уничтожил весь Лес? И Открытый, и Сердце Леса?

Ренн закашлялась, и кашель разлетелся жутковатым эхом. Она остановилась, но, кроме потрескивания углей и скрипа то и дело падавших деревьев, ничего не услышала.

Смерть, повсюду смерть. Где Торак? Он жив или…

Нет. Не думай об этом. Он с Волком. Они оба живы. И Фин-Кединн, и Рип с Рек тоже живы.

Ренн потерла лицо и почувствовала, как под ладонями скрипит сажа. Сажа покрывала ее с головы до ног, она даже во рту ощущала ее привкус. Веки у Ренн распухли, глаза воспалились. Она до тошноты наглоталась дыма.

А еще ее мучила жажда, но у нее не было с собой бурдюка, только топор, нож и плетеный колчан, который ей подарили Благородные Олени, а в нем три последние стрелы. И конечно, лук.

Чтобы как-то взбодриться, Ренн сняла лук с плеча и стерла с рукояти въевшуюся сажу. Заблестела золотистая сердцевина. Ренн вспомнила, как Фин-Кединн много лет назад смастерил для нее этот лук, и ей сделалось не так одиноко.

Но жажда стала мучительной. Ренн давно ушла от озера и перестала понимать, где она и в каком направлении идет.

Не надо было сбегать от Благородных Оленей.

Дюррайн почуяла приближение огня даже раньше, чем звери, и все племя в поисках спасения спустилось к озеру, село в лодки и причалило к небольшому островку посередине. Там Ренн, следуя примеру Оленей, намочила в воде свою накидку и укрылась ею с головой.

Страшно ей тогда не было, она была слишком зла на Торака за то, что тот ее оставил. Весь день ее терпеливо расспрашивали.

«Куда он ушел?» – «Не знаю». – «Куда он ушел?»

Ренн удивлялась, как они не догадываются. Но похоже, Олени думали, что никто и никогда не осмелится отправиться в священную рощу в одиночку.

Надо было его выдать, зло подумала Ренн.

Но когда она лежала в покачивавшейся темноте, а к озеру с ревом приближался огонь, ей было не до обид. В одной из лодок заплакал ребенок. Женщина шептала заклинание. Ренн закрыла глаза и молилась за Торака и Волка.

«Прошу, прошу, сохрани им жизнь».

А потом на них бросился огонь. Лодки дико раскачивались, люди в голос заклинали духов. Ренн не сразу поняла, что огонь перепрыгнул через озеро и, не проглотив их, устремился дальше. Вскоре Великий Дух вспорол облака и выпустил на землю потоки дождя. В начавшейся суматохе Ренн выскользнула из лодки и поплыла к берегу.

Она думала, что идет на юг, но из-за дыма и дождя сложно было определить направление. А теперь, когда ветер разогнал дым, она увидела, что стоит в узком ущелье, по которому когда-то бежал ручей. Возможно, оно выведет ее к реке.

Ренн не прошла и нескольких шагов, как у нее за спиной хрустнула ветка. Она обернулась. Мертвые деревья были похожи на преследующих добычу охотников.

Одно дерево пошевелилось.

Ренн сорвалась с места и, спотыкаясь, побежала по ущелью. Она бежала, пока хватало сил, потом встала на четвереньки и постаралась восстановить дыхание.

В ущелье было тихо. Что бы там ни пошевелилось, оно не стало ее преследовать. Может быть, это все-таки было дерево.

Ренн пошла дальше, петляя между дымящимися кольями. Вскоре впереди за уступом она увидела зелень. Ренн заморгала.

Да, это была зелень!

Постанывая, Ренн обогнула уступ и остановилась как вкопанная. Зелень Леса слепила глаза. Перед ней росли рябина, бук и ария. Их ветви немного почернели, но они были живы.

Выдохнув от облегчения, Ренн опустилась на колени посреди папоротника и чистотела. На земле рядом с ее рукой лежал небесно-голубой осколок скорлупы от яйца, который вытолкнул из гнезда недавно вылупившийся птенец дрозда. На бревне сквозь мох храбро пробился росток высотой с ее большой палец.

Лес вечен, подумала Ренн, ничто не может его одолеть.

Но реки нигде не было видно. Ренн, надеясь услышать журчание воды, пошла дальше.

Она остановилась перед горой поваленных бурей высоких сосен. Выкорчеванные с корнями мертвые деревья лежали крест-накрест и не давали пройти дальше. Надо было развернуться и пойти обратно – так всегда следует поступать, если заблудишься. Но Ренн даже думать не могла о том, чтобы вернуться на выгоревшие земли.