Клятва мстителя

Торак зарычал, напрягся и попытался еще раз дотянуться до рябины. Пальцы скользнули по коре, но и только. Еще одна попытка. В этот раз он ухватился за ветку. Вцепился намертво: если не получится сейчас – ему конец.

Сбросив башмак со свободной ноги, он уперся босой ступней в ствол и наполовину подтянулся, наполовину забросил себя в развилок. Ветки врезались в живот, он хватал ртом воздух, но наконец-то смог перевернуться головой вверх.

Времени на передышку не было. Он крутился и извивался, пока не смог сесть в развилке, поджав под себя правую ногу. Угодившая в петлю левая нога была задрана вверх.

Он ухватился за петлю, и сверху, как огненный град, посыпались мелкие куски коры. Торак потянул за веревку, но от его веса петля сделалась еще туже. Он судорожно пытался развязать узел, его правая нога дрожала от напряжения.

Петля немного ослабла. Торак не сдавался. Петля ослабла еще чуть-чуть, но ему этого хватило. Дергая ногой, он сбросил башмак, высвободил ногу из петли и спрыгнул на землю.

Пошарив в кустах, Торак нашел свой нож и, шатаясь, встал на ноги. Глаза слезились, кожу покалывало от жара. Дым превратил день в ночь.

Мимо промчался самец косули. Торак догадался, что он бежит к воде, и побежал следом. Угли жалили босые ступни, но времени на то, чтобы вернуться за башмаками, не было.

На бегу он оглянулся через плечо. Огонь поднимался выше деревьев и лизал небо. Невероятно громкий шум, как грохот копыт тысяч и тысяч бизонов, выжимал кровь из сердца и высасывал воздух из груди.

Торак сел на корточки и вдохнул более или менее чистый воздух, а когда встал, дым был таким густым, что он не мог разглядеть выставленную перед лицом руку. Торак не знал, где он, но знал, что должен сейчас, в это мгновение, решить, куда бежать дальше, иначе он погибнет.

И тут он услышал громкое карканье.

Он не видел воронов, но слышал, как они зовут его, летая высоко над облаками дыма, и он вслепую последовал за их голосами. Горящие ветки дождем сыпались на землю. Торак бежал в одном вздохе от огня, и вокруг него стонали и трещали деревья.

Он снова оглянулся. Река огня взметнулась по стволу сосны, и крона тут же превратилась в сноп искр. Лебеда взлетела к небу и, сгорев на ветру, пеплом вернулась на землю.

«Карр! Карр! – звали Рип и Рек. – Беги за нами!»

Земля вдруг исчезла из-под ног, и Торак кубарем покатился вниз по склону холма.

Когда остановился, встал на карачки. Руки и ноги тонули в грязи, в холодной, благословенной грязи. Вороны привели его к озеру. Он побрел на мелководье и натолкнулся на камень.

Камень тихо и жалобно заржал. Это был жеребенок. Маленький черный жеребенок увяз до пястей в грязи и трясся от ужаса. Его парализовало от страха, но Торак не мог остановиться, чтобы помочь, и побрел мимо.

Мрак впереди на мгновение рассеялся, и он увидел на глади озера черные головы спасающихся от огня лошадей, а за ними большую, как укрытие Воронов, хатку бобров.

Снова страдальчески заржал жеребенок. Одна из плывущих лошадей обернулась. Видимо, мать ждала, сколько могла, своего жеребенка, а потом ей пришлось оставить его наедине с судьбой, и теперь она плыла со своим табуном.

Торак должен плыть к бобровой хатке, а жеребенок – сгореть. Но Торак не смог, он вернулся, схватил жеребенка за гриву и потянул.

Жеребенок вращал глазами и отказывался двигаться с места.

– Давай! – крикнул Торак. – Плыви! Это твой последний шанс!

Но от его крика стало только хуже – жеребенок не понимал человеческую речь. Но что было делать? Если бы Торак сказал это по-волчьи, жеребенок умер бы от страха.

Тогда Торак зашел к жеребенку сбоку, поднырнул ему под брюхо и взвалил себе на плечи. Жеребенок задергался, Торак перехватил его за ноги.

Зайдя в озеро по пояс, он сбросил жеребенка в воду и крикнул, стараясь перекричать рев огня:

– Теперь ты сам по себе! Плыви!

Торак кинулся в воду и поплыл к бобровой хатке.

Из воды на него смотрело отражение огня. Оглянувшись, Торак увидел, как пожар захватывает склон холма, по которому он скатился к озеру. А еще он заметил, что жеребенок храбро плывет следом за ним.

Хатка была уже совсем близко, но и сил осталось мало. На Торака катились клубы черного дыма. Дышать становилось все труднее. Он собирался забраться на хатку и переждать там, пока огонь не перепрыгнет через озеро, но теперь понял, что если так сделает, то задохнется, поэтому надо залезть внутрь. В хатках, над уровнем воды, есть спальные ниши, бобры попадают туда через подводные ходы. Торак сделал глубокий вдох и нырнул.

Хватаясь за ветки, начал искать ход. Под водой ничего не было видно, это было все равно что плавать в грязи. Грудь разрывалась от боли. Наконец он нашел ход, протиснулся в него, вынырнул из воды и ударился головой о ствол молодого деревца.

В красноватом сумраке трудно было что-то разглядеть, но рев от пожара здесь был не таким оглушающим, как снаружи. Сквозь дым Торак почуял запах бобров, но в хатке ни одного бобра не было: возможно, пожар застиг их на берегу.