Киселёв vs Zlobin. Битва за глубоко личное

Злобин: Да, в целом у российской элиты есть желание как-то насолить Америке и уменьшить ее влияние. У всех в мире есть такое желание, не только у российской элиты. Никто не любит монополии. Но я правда не вижу, что можно сделать такого, что реально остановило бы американское влияние в мире.

Там, где-то на периферии, в Сирии, можно немножко пободаться рогом, на Украине можно повыпендриваться. Но в целом политика вполне вписывается в то, что предлагают Соединенные Штаты, и разногласия тут чисто тактические, а то и вкусовые. По фундаментальным вещам конфликта особенного нет. Не потому, что нет его основы, а потому — повторю — что очень сильна разность потенциалов.

Киселёв: Не могу согласиться. Между США и Россией нет переговоров о контроле вооружений. Из договора по ПРО Америка вышла. Договор по уничтожению излишков оружейного плутония Америка оказалась не в состоянии исполнять, и Россия не сочла нужным в нем оставаться. Россия уничтожила свой химический арсенал, США остались счастливым обладателем крупнейших в мире запасов химоружия. Действующий договор о стратегических наступательных вооружениях скоро закончится, а между нами не работают даже механизмы, позволяющие обсуждать серьезные проблемы. Ты воспринимаешь отношения России и США как «пободаться» где-то… Не опасно ли это?

Злобин: Просто Россия так уперлась рогом в Восточную Украину, что, мне кажется, ее внешнеполитическая энергия будет и дальше растрачиваться на Донбасс, на поддержку Асада и тому подобные региональные геополитические вызовы и разные мелочи.

Киселёв: Это не мелочи. Донбасс — это миллионы русских людей. Они не хотят стать жертвами украинских нациков. Они просто защищают свои жизни, свои дома и свою землю. Если для Америки все это мелочи, то для России — точно нет. Тогда уж и война 2008 года с Грузией — мелочь. А Башар Асад в Сирии не идеален — просто лучше нет. И Россия в Сирии не просто Асада поддерживает, а борется с терроризмом, спасая жизни миллионов людей. Делает это эффективно. И не считает такую задачу мелочью.

Злобин: И в результате выпадает из мейнстрима глобальной политики, где надо действительно заниматься установлением правил нового миропорядка, вести переговоры о новом мироустройстве, о новых международных организациях, новом праве. Вместо этого Россия настаивает на сохранении Совета Безопасности в его нынешнем виде, например. Понятно, что ей выгодно поддерживать Совет Безопасности — у нее там право вето. А если там будет двадцать членов или вообще право вето отменят, Россия потеряет свой механизм влияния. У нее больше ничего нет. Ядерное оружие и право вето. Поэтому, извини меня, российскую внешнюю политику сегодня я расцениваю как тактически очень эффективную, а стратегически полностью провальную.

Киселёв: А Донбасс и Сирия, да и Грузия в 2008 году, — как раз и есть мейнстрим мировой политики. Все эти примеры показывают, что Россия против того, чтобы считать бесправие, авантюризм, агрессию, госперевороты и попустительство терроризму явлениями, соответствующими мейнстриму. Вот Россия и корректирует характер этого мейнстрима. Надо, сказать, успешно. Грузия развалилась после агрессивной авантюры тогдашнего президента Саакашвили в отношении базы российских миротворцев. Американцы тогда Саакашвили поддержали — и, как видим, провально. Украинские нацики после опять же поддержанного США госпереворота тоже развалили страну, доведя ее до беспросветной нищеты и гражданской войны. Не нужен нам такой мейнстрим! В Ираке и Сирии США так боролись с терроризмом, что еще две недели — и над Дамаском взвился бы черный флаг ИГИЛ. Россия вмешалась, и этого не случилось. Сейчас в Сирии совершенно другая повестка — уничтожение остатков террористов и мирная трансформация. Если это не мейнстрим мировой политики, то что мейнстрим? Такое впечатление, что для тебя тема, где Америка проигрывает, тут же выпадает из мейнстрима.