Киселёв vs Zlobin. Битва за глубоко личное

Поэтому полицейские в Америке стреляют быстрее и чаще. Слов нет, это плохо. Очень плохо. Но обратная сторона этого — то, что власти Америки отлично знают, что общество вооружено и никогда не даст себя разоружить. В разных штатах и разных городах это по-разному регулируется — опять же, регулировка вся местная. Где-нибудь в Техасе правила более простые, в Вашингтоне более жесткие — все зависит от местной обстановки и традиций. Конечно, убийства на улицах неприемлемы ни в каких количествах — тем более в таких огромных, сотни человек в год. Но общество в США не пойдет на разоружение. Считается, что это — оружие на руках у населения — основа защиты общества от диктатуры государства. Простые американцы в большинстве своем не хотят отдавать государству, то есть полиции, монополию на ношение оружия. Условно говоря, полицейский не может прийти, взломать мою дверь и ворваться в мою квартиру без оснований. Потому что это моя собственность и я могу и буду стрелять. Я просто не пущу полицейских на свой участок, на свое ранчо, ферму, в свой дом. И в Америке были многочисленные судебные дела — кстати, очень интересные, может быть, в России тоже до этого когда-нибудь дойдут, — когда полицейский, например, получал информацию о том, что в таком-то доме, в такой-то квартире производят наркотики. Возникала юридическая коллизия. Он должен звонить, стучать и ждать, пока ему откроют дверь, или он вламывается и берет всех с поличным? Потому что пока ты стучишь и ждешь, когда же тебе откроют, они все спокойно спускают в унитаз, и ты потом ничего не найдешь. Такая дискуссия серьезно идет по стране.

Киселёв: Не знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что «Россия тоже до этого когда-нибудь дойдет», но у нас жилище неприкосновенно. Полиция может вломиться в частный дом лишь с санкции суда или по оперативной информации, что внутри вооруженные преступники, террористы.

Злобин: Я и не спорю. Но все это тонкости, понимаешь. Жизнь состоит из таких тонкостей. Политическая система состоит из таких тонкостей. Демократия состоит из таких тонкостей. Например, ночью идет полицейская облава, полицейский вертолет освещает огромным прожектором окрестные дома и улицы и волей-неволей попадает лучом в окно спальни людей, которые к этой облаве не имеют никакого отношения. Мало того, ведется видеозапись, потому что и полицейским надо отчитаться, и журналисты ведут свою съемку. И люди говорят: «А почему вы нарушаете мою приватность? Мало ли с кем и чем я занимаюсь в этой спальне». Или знаменитый пример, когда уличные камеры снимают нарушения. Они снимают номер машины и водителя. И видно, кто сидит рядом с водителем. Многие американцы считают, что это нарушение их демократических прав. Кому какое дело, что я сижу в машине, водитель которой нарушил правила? Может, я не хочу, чтобы меня видели в этой машине? И вообще не хочу, чтобы кто-то знал о том, что я был в это время на этом перекрестке.

Киселёв: Ты сейчас просто приводишь частные примеры недовольства американцев. Понимаю. Правомерно. Какая уж тут демократия, если тебе в первую брачную ночь в спальню полицейский прожектор с вертолета светит…

Злобин: Демократия как раз состоит из таких крошечных деталей. И права человека состоят из таких вроде совсем маленьких деталей. Ты пойми, вопрос ведь не в том, так или эдак избирать президента. Для человека это не так важно, по-моему. А вот эти ежедневные маленькие нюансы жизни как раз важны. Последний пример здесь приведу — тоже знаменитая история. Был такой американский журналист, который написал очень популярную в свое время книгу о певице Мадонне. Так вот, написал он ее на материале мусора, который Мадонна каждый день выкидывала из своего дома. И возникла такая юридическая дискуссия — кому принадлежит этот мусор? Вот ты его загрузил в контейнер, вывез в конец своего участка, в четыре утра приехала мусороуборочная машина. Вот этот мусор — он чей? Он Мадонны — и тогда он защищен законом о частной собственности. Или она его выкинула — и теперь он ничей, и любой журналист может в него залезть и разобраться. Вот такая коллизия.

Киселёв: Я понимаю. Но это все для отвода глаз. Информационная мишура для желтых журналов. В России человек тоже может быть легально вооружен. Закон фиксирует право на самооборону. Электрошокер или травматический пистолет у нас в порядке вещей — достаточно, чтобы полиция знала, что человек вооружен и может быть агрессивен. Не говорю уж о преступниках. Но тем не менее людей в таком количестве полиция в России на улицах не убивает.

Злобин: Но людей убивают! Количество убийств в два раза выше, чем в США. Но это уровень, так сказать, гражданских убийств, не полиции, конечно. Я понял твою мысль. Если россияне довольны тем, как полиция обеспечивает безопасность и правопорядок, — я только рад этому.