Холоп-ополченец. Часть II

– Ой, братцы мои! – завопил вдруг истошным голосом простоволосый парень, выскакивая на площадь. – С под Владимира ноне привалили. Сказывают, чего там деется! Москвичей ляхи по дорогам гонят, приставать не велят. Голые, босые, ребята орут, бабы причитают. Казаки тоже в слободах озоруют. Вовсе конец Москве приходит. А мы тут сиднем сидим.

– Козьма Миныч сказывает – мало еще сошлось. Не одолеть ляхов.

Невежка оглянулся на своих товарищей. Все они позабыли, зачем пришли, и жадно слушали разговоры ополченцев.

– Братцы! – проговорил Невежка. – Неужто мы взад в Княгинино пойдем? Аль мы от мира отказчики? Глядите, со всех концов Руси валят под Москву. Одни мы, ровно и не русские люди, на то ухо глухи. Как себе волю добывать, так живо справились, а как Москву выручать, так и нет нас. – Почто нет? Валим и мы! Чай, и мы не хуже людей. Идем в земскую избу, спросим Козьму Миныча! – кричали ему со всех сторон обозчики.

Про гостинцы все и забыли. И так же дружно скопом, как шли на базар, обозчики повалили обратно.

Дрон Степаныч обрадовался, увидев их.

– Вот молодцы ребята! Скоро справились. Поснедаем, да и запрягать можно. В обратный путь.

– Погодь, Дрон Степаныч! – заговорил Невежка, протискиваясь вперед. – Нам бы допрежь того с Козьмой Минычем поговорить.

– На что вам Козьма Миныч? – удивился Дрон. – Да его и нет, может, тотчас.

Но Невежка уже поднялся на крыльцо и, минуя Дрона, уверенно вошел в избу. Через две минуты он вернулся, и за ним шел Козьма Миныч.

– Э, да то никак ты, Невежка! Старый знакомец! – говорил Козьма Миныч, поглядывая на ходу на обозчика. – Да и вы тоже. Вы же в летошние годы Дорофею Минычу покойному хлеб возили?

– Признал, Козьма Миныч! Здорово, Козьма Миныч! – радостно отозвались обозчики.

– Ну, Невежка, сказывай, какие у вас до меня справы? – проговорил Козьма Миныч, кивая обозчикам.

– Вишь, Козьма Миныч. Не ведали мы, что у вас тут деется. В лесу век живем, лыко жуем. А глядишь из лесу вывернулись, тож людьми обернулись. На сей год мы своему князю всю работу справили, убытку с того никакого не будет, а мы так рассудили: может, для святого дела и наша кровушка пригожается. Коли бы ты нас принял…

Но Дрон не дал ему договорить и сердито замахал на него руками.

– Да ты чего, Невежка! С ума сбрел! Так я и пушу вас, страдников! Ишь чего захотели! Бродяжить припала охота. Я вам покажу, лодыри! Вот всыплю горячих, забудете бродяжить.

– Погодь, Дрон Степаныч! – вмешался Козьма Миныч. – Не дело ты говоришь, забыл, видно, что мы не бродяжить собрались, а народное ополчение под Москву ведем ляхов проклятых со святой Руси гнать и стольный наш град от злодеев поганых очищать. Там и ваш князь Воротынский у ляхов в полону сидит. У нас тут много боярских холопов в ополченье. Бояре сами отпускают. И ваш бы князь, ведомо, отпустил, да не спросишь его, покуда ляхов не прогоним. И коли у ваших холопов усердие есть за родину кровь пролить, ты им помехи не моги чинить. А с князем твоим я сам разговор буду иметь, коли его ляхи живым выпустят.

– Да у нас ноне в княжьей вотчине покуда княгиня живет и все дела вершит.

– Ну, ты ей казну свезешь и про холопов доложи, что они биться пошли. Силой мы никого не неволим, а кто сам вызовется, тому все снаряженье даем и жалованье по положению. Кто похочет, идите в избу, записывайтесь, а кому, может, не по силам, ворочайтесь домой.

– Все хотим! Всех пиши! – раздались дружные крики.

Обозчики, толкаясь в дверях, повалили в избу, не оглядываясь на красного, обозленного Дрона, не посмевшего спорить с Козьмой Минычем.

Так все обозчики князя Воротынского стали ополченцами.

* * *

Князю Пожарскому между тем тоже нетерпелось скорей выступать в поход. Раны его все зажили, он был совсем здоров и об одном только и думал – итти под Москву. Но Козьма Миныч все чего-то выжидал и уговаривал князя не спешить.

Наконец Пожарский совсем заскучал и послал Степку за Козьмой Минчем, чтоб еще раз попытаться уговорить его больше не медлить. Ведь половина зимы уже прошла, наступил новый год, а они всё с места не трогались. Козьма Миныч выслушал князя, подумал и сказал, что он и сам ничего так не хочет, как скорей освободить Москву от злых ворогов. Но недаром говорится-семь раз отмерь, а один отрежь. Коли они свою рать до Москвы не доведут, больше уж никто на такое дело не дерзнет. Так и останется Русь под ляхами.

– Отчего же нам не довести рати до Москвы – удивился князь Пожарский. Вон все города ратников шлют, – стало быть, все помогать будут.