Холод и яд

Варя с Филом переглянулись и пожали плечами. Варя боялась, что если сейчас что-нибудь скажет, то непременно расплачется. Фил коротко кивнул и хрипло попросил не бить Артёма слишком сильно. Варя ожидала, что Иванов сейчас рассмеётся каким-нибудь издевательским басом, но он вдруг передёрнул плечами и, странно улыбнувшись уголком губ, нырнул в допросную.

Переплетя пальцы, ребята замерли у стены, переводя дыхание и унимая дрожь в теле. Мимо промчалась рыжая женщина в красивой форме. «Наверное, мама Муромцева. У них носы похожи и волосы. Вот бы мне так же… В форме. Влиятельной…» – мысли старательно уносили Варю подальше от допросной, от того, что сейчас может происходить за бронированной дверью.

– Пошли? – медленно отлепился от стены Фил.

Варя устало кивнула. Предстояло ещё как-то пересказать всё папе. Или объясниться, если вдруг он сидел за тем самым стеклом и всё видел.

Глава 12

Артёма тягали из камеры слишком уж часто – похоже, этот парнишка был не так уж невиновен, как хотел показаться. Когда за ним, чуть ссутулившимся и совершенно невыспавшимся, захлопнулась дверь, Дима бухнулся на койку, морщась от омерзительного скрипа, к которому привыкнуть было просто невозможно. Часы на руке показывали половину первого – время обеда, сытного и вкусного, а не утренней баланды, которая до сих пор давала о себе знать рвотными позывами. Слабый пересладкий чай всё ещё стоял в железной кружке на краю столика. Дима не понимал, как Артём съедал всё, что дают: «Голодный, наверное. Или привык. Прям как мы в армии: даже гвозди переваривали. Ох, и жалко же мне школьников!» Секундная стрелка с потрескиванием нарезала круги, а Димка вздыхал: «Вляпался же, на свою голову! Конечно, как отказаться от халтурки?»

Дверь скрежетнула и широко распахнулась, бросая в полумрак камеры жёлтый коридорный свет. Димка рефлекторно прикрылся ладонью и сквозь пальцы рассмотрел фигуру товарища капитана. Светлаков стоял на пороге, сложив руки за спиной.

– Ну давай, на выход, барон Мюнхгаузен, – коротко кивнув, резко скомандовал он.

– Хочу заметить, что он в темнице не сидел, – недовольно буркнул Димка, выползая в коридор и старательно растирая глаза, которые больно резал тусклый свет.

– Да ла-адно тебе, – Сашка хлопнул его по плечу и запер камеру, – зато небылицы рассказывал такие же, как ты! Пошли. У нас минут двадцать есть. Успеешь?

Дима неопределённо пожал плечами. Саша усмехнулся, и они направились в Светлаковский кабинет.

Дима знал своё отделение наизусть. И узенькие коридорчики с рядком камер, от стен которых веяло холодом и плесенью. И широкие, до блеска вымытые техничками коридоры, устланные старым тёмным линолеумом. И двери кабинетов, пропахших горькими сигаретами, дешёвым кофе и жирными пирожками, продававшимися в ближайшем киоске. Всё это, в будни надоедающее и тошнотворное, теперь казалось невероятно желанным и вызывало приступ ностальгии. А привычные запахи дразнили до неприятного потягивания под ложечкой.

Дима не ел нормально с утра того самого дня, как ему позвонили коллеги и попросили срочно подскочить на одну халтурку. Конечно, он питался тем, что им приносили, но это можно было назвать существованием впроголодь.

Он с удовольствием нырнул в тёплый и уютный кабинет, который полгода как делил со Светлаковым и Ивановым, и принялся деловито шариться в ящиках столов.

– Ты чего? – небрежно спросил Сашка, заваривая кофе у кулера.

– У вас пожрать есть чего-нибудь, а? – грохнул очередной дверцей пустого шкафчика.

– У Серого в ящике посмотри. Там верняк должно быть что-нибудь.

Дима сунулся в передний ящик Серёгиного стола и с детской радостью выудил оттуда пакетик с пятью румяными пирожками. Сашка расставил на столе кружки кофе и небольшую тарелку. Вдвоём они быстренько разделили запасы коллеги, уверенные в его щедрости. Дима наугад схватил сразу два, даже не выискивая с капустой. Сейчас просто хотелось удовлетворить журчащий желудок и перекрыть вкус отвратительной баланды.

– Ну, что?

– Погоди-погоди, начальник, не торопи, – жадно запивая ещё тёплый пирожок кофе, отшутился Дима. – Дай пожрать нормально.

– Дима-а, – Светлаков качнул головой и многозначительно постучал по циферблату, – у нас минут пятнадцать от силы. Я попросил Серого ребят не выгонять без логического завершения: пусть наговорятся. Они так отчаянно рвались к нему – ты бы видел. Так что жуй, жуй – глотай. И говори.

Дима с сожалением покосился на половину пирожка с картошкой, потом на Сашку и скривился:

– Ни жрать не дают, ни спать. Кто хоть пришёл к нему?

– А тебе зачем? – Сашка прищурился и, выдержав паузу, небрежно отмахнулся: – Мэрская дочка и лучший друг.